Взяв карту, мы решительно выдвинулись навстречу утонченным леди,
одна из которых станет победительницей этого цирка.
Тяжелая юбка приятно шуршала, по пустым гулким коридорам
разносился перестук наших каблуков. Взгляду же зацепиться было не
за что: дворец невест был похож на зефир. Белый, розовый и
разбеленный розовый. Одна сплошная приторная сладость!
Мы подошли к дверям, и я хихикнула, рассмотрев целую тучу
колдовских меток. Некоторым было под триста лет!
– Кажется, раньше карты не выдавали, – фыркнула Тина, которой я
показала, куда смотреть.
Из-за дверей доносился чей-то высокий, хорошо поставленный голос
и такая себе игра на рояле. И что делать? Стоять под дверьми –
глупо, входить во время выступления – невежливо.
– Будем надеяться, что двери в стороне от эпицентра событий, –
решила я и аккуратно приоткрыла одну створку.
Вот только эти гадские двери разлетелись в стороны с треском и
грохотом!
Певица дала петуха и резко замолкла.
А я под прицелом нескольких десятков глаз прошла сквозь весь зал
к дальнему незанятому диванчику.
И только когда я уселась и приняла позу воспитанной леди, до
меня дошло:– здесь все абсолютно одинаковые. Каштановые волосы,
выбеленная кожа, алые губы.
Тина это тоже заметила и, повернувшись ко мне, хихикнула:
– Так вот как выглядит та самая белая ворона.
Голос ее разнесся по всему залу, и мой привычно выставленный щит
затрещал под шквалом мелких проклятий.
При этом в нашу сторону не повернулся никто. Как будто ничего и
не было! И никто не проходил сквозь всю музыкальную гостиную. И не
ломал двери, хотя на самом деле я тут абсолютно ни при чем.
Дождавшись, пока запоет следующая красавица, я призвала из
безвременья отцовский клинок.
– Ты хочешь выиграть любой ценой? – восторженно прошептала Тина,
на что я, укоризненно вздохнув, напомнила подруге:
– Моя задача – красиво сойти с дистанции, уступив дорогу
политически подкованным невестам.
Дальше я отвязала от эфеса клинка небольшую сумочку, вытряхнула
из нее пяльцы, иголку и моток ниток. После чего сумочку примотала
обратно к клинку и все это отправила в безвременье.
При виде рукоделия Тине стало плохо. Она еще помнила, как я
подшила отошедшее кружево на подоле юбки.
– Отбор не начался, – шепнула я, – надо выглядеть безобидно и
обыденно.
Подруга тихонечко вздохнула и еще тише спросила: