То нужно было незамеченным пробраться в отдельное здание на
территории учебного центра и выкрасть оттуда какой-либо документ.
То, наоборот, требовалось обеспечить сохранность того или иного
документа. Еще раз спускались в канализацию, но этот раз
действительно искали муляж бомбы. Нашли и там же провели вводное
занятие по разминированию.
А буквально вчера они заставили нас серьезно попотеть... Трое
должны были придумать, как проникнуть в казарму, а остальные,
наоборот, помешать им. Бодались мы долго, но, в конце концов, в
здание мы проникли. Без физических контактов, разумеется, не
обошлось.
Утром десятого июня к нам вышел старший лейтенант Корнеев.
Никаких «особых» занятий на этот день назначено не было. Командир
сегодня отсутствовал по семейным причинам.
— Так, воины! Сегодня у нас какой день? — поинтересовался
офицер.
— Понедельник, — ответил Горчаков.
— Как насчет увольнения?
Вопрос был совершенно неожиданным, по крайней мере, для меня
точно. Мы переглянулись.
— Всем? — осторожно спросил я.
— Ну да.
— Это было бы просто замечательно.
— Кто у нас местный? — прищурился Корнеев. — Ты, Савельев?
— Так точно.
— Вот и отлично. Шагом марш за мной в канцелярию. Выпишу вам
увольнительные записки, до восьми вечера.
— Но ведь сегодня же понедельник! — неуверенно возразил Денисов.
— Разве в будние дни бывают увольнения?
— У вас — да. Вы забыли, что теперь на особом счету?
— Но военная комендатура сразу нами заинтересуется! — я
почему-то вспомнил про старого знакомого старшего лейтенанта
Жмыхайло. — Если только по гражданской форме одежды...
— Молодец, Савельев! Правильно мыслишь! — снова похвалил
Корнеев. — Или вам не нужно увольнение?
— Спрашиваете еще, товарищ старший лейтенант! А разрешите быстро
воспользоваться городским телефоном? — поинтересовался я, уже
набросав в голове приблизительный план действий.
Я быстро позвонил домой. К моему удивлению, трубку взяла
Настя.
— Привет, малая! — весело крикнул я. — Как дела?
— Лешка! Ой, хорошо! Ты куда пропал? Мы так по тебе соскучились!
— радостно загомонила сестра, затем крикнула куда-то в сторону. —
Мам, Леша звонит!
Раздался невнятный шум, быстрые шаги. Какое-то
потрескивание.
— Леша, это ты? — голос мамы дрожал от волнения.
Еще бы, я больше месяца не выходил на связь. Ни увольнений, ни
звонков. Вообще, ни слуху ни духу. Вдруг что-то случилось? Какая
мать не будет волноваться по такому поводу? Благо отец успокаивал,
как мог.