Вольтер тонко подметил эту совершаемую императрицей ментально-географическую революцию, когда запрашивал у Екатерины перевод ее собственной пьесы: «Я просил у Вашего Величества прежде кедров из Сибири, теперь я осмеливаюсь просить комедию из Петербурга»[6]. Швейцарский философ, писатель и врач И. Г. Циммерман подытоживал эти культурно-политические перенесения, когда писал Екатерине: «Теперь с берегов Невы к нам идет Просвещение»[7].
Вместе с переформатированием ментального географического пространства происходило и завоевание исторического прошлого. Исторические хроники Екатерины, в первую очередь «Начальное управление Олега», «возвращали» связь России с «колыбелью человечества» Грецией, а вместе с ней – с Византией и Римом. В декорациях поставленного в 1790 году спектакля, запечатленного и в иллюстрациях А. Н. Оленина к роскошному изданию трагедии, просматривалась римская стилистика. Весь этот национальный греко-римский проект, развивавшийся параллельно с реальным присоединением Крыма-Тавриды, должен был подчеркнуть не только успехи русской завоевательной политики, но и изначальную принадлежность Руси – России к византийско-римскому цивилизационному наследию (глава 5). Если политика Екатерины имела своей стратегической целью перенесение имперского могущества в Россию, своего рода translatio imperii, то литературно-культурные свершения императрицы должны были служить translatio studii, то есть перенесению культурной парадигмы, знаний, цивилизации на русскую почву. Анализу этих парадигм – той империи пера, которую создала Екатерина II, – и будет посвящена наша книга.
Глава первая
Ландшафт империи: «Антидот» против «Путешествия в Сибирь», или Границы европейской цивилизации
Русские, еще в начале нашего века пребывавшие замкнуто в границах своего государства, не имели никаких сношений с цивилизованной Европой, и мало кому даже ведомо было, что там, на выстуженных просторах, живет народ невежественный и грубый. Нынешнее влияние России на политику Европы делает очевидной ту пользу, каковую извлечь можно из знакомства с оным народом и страной, им заселенной.
Жан Шапп д’Отерош. Путешествие в Сибирь. 1768
Я люблю еще нераспаханныя страны. Поверьте, они суть наилучшия. Я тысячу раз говорила вам, что я годна только для России.