Третья волна началась вокруг нас. Будь я чуть дальше от Алайлы, сейчас бы с тобой не говорил, Лис. Но вокруг нее возникло око шторма, маленькое пространство спокойствия. Нас там оказалось четверо: я, Алайла, тело Крамера да какой-то безымянный солдат. Как только парень смог подняться на ноги, сразу кинулся прочь. Но стоило ему сделать пару шагов, как его растворило… Я, Войя подери, не могу подобрать другого слова. Будто в самом воздухе было нечто, превратившее его в пыль. Я до сих пор иногда вспоминаю его удивленное лицо. На одной половине застыл широко раскрытый зеленый глаз, а другая рассыпается в красноватый песок.
И все, кто был вокруг, растворялись тоже. Все, что осталось от Алой Розы, обратилось красной пылью. Смерть – неблагодарный садовник. Розовый сад скосили под корень. – И Атос снова замолчал. Это была не драматическая пауза, как у бывалых рассказчиков. Я видела, что внутри моего друга все еще бушует тот ураган, что превратил людей в песок. И если тот безымянный солдат рассыпался мгновенно, то сам Атос медленно повторял ту же судьбу – воспоминания крошили его изнутри.
– В конце концов рот у нее почти разорвался, – с трудом выдавил из себя Атос.
Я вздрогнула. День был солнечный, но мы будто стояли там, в серой и беззвучной Сиазовой лощине.
– Что, прости?
– Она беззвучно кричала так сильно, что рот у нее разорвался. Кожа на щеках лопнула, и нижняя челюсть почти упала на шею. Она посмотрела на меня и попыталась что-то сказать. Я до сих пор уверяю себя, что это было «прости» или «я не хотела». Но в глубине души знаю – она говорила: «Почему ты еще жив?».
В кустах пронзительно крикнула птица. Я подскочила, рука заученно метнулась к эфесу меча. Убедившись, что из озаренных солнцем кустов ко мне не подкрадывается призрак прошлого с разорванным ртом, я попыталась унять дрожь в коленях.
– Значит, такой и была ее смерть? – спросила я. Тело больше не трясло, а вот голос все еще подрагивал.
– Не совсем. Когда Алайла произнесла эти слова, вокруг нас вдруг начали открываться двери.
– Прости. Я с ума схожу или…
– Или мы сходим вместе, Лис. Вокруг меня и Алайлы начали появляться двери. Самые разные: деревянные и каменные, обитые железом и тростниковые, большие и маленькие. Сверху и снизу, со всех сторон одновременно. Ты должна понять, я уже чувствовал себя трупом, и двери показались мне логичным предсмертным бредом. Говорят, последователи Церкви Прощения идут после смерти по длинному коридору навстречу свету. Вот я и подумал, что безбожники вроде меня видят кучу дверей.