Предположим, сбежал бы я. Удалось бы мне пройти все посты, не
нарваться на военные патрули, а дальше что? Как будут относиться к
перебежчикам румыны – мне неизвестно. Но тюрьмы не избежать – это
точно. Как и в варианте с Советским Союзом. А в тюрьму не
хотелось…
Бежать в Венгрию? А там что? Всё тоже самое – придётся какое-то
время посидеть в тюрьме. Вариант, согласитесь – не очень...
В общем – в размышлениях о будущем мне удалось заснуть и
забыться на несколько часов.
Мне даже сон приснился. Впервые за долгие дни с начала
войны…
Какая-то усадьба – с искошенным забором. Большой белый дом с
черепичной крышей, с массивными колоннами и длинной лестницей,
ведущей к главному входу… Причудливый фонтан в виде человека
неопределённого возраста, держащего на вытянутых руках здоровенную
рыбу, из пасти которой, по задумке архитектора должна течь
вода…
Ах да, и вокруг, судя по всему, зима! Бело вокруг. Снег на крыше
лежит, фонтан им буквально обсыпан…
И во двор в этот самый момент въезжает танк…
Почему-то – «Тридцатьчетвёрка». Но не из тех, которые стоят на
постаментах практически в каждом городе на территории СНГ моего
времени, а более ранняя – с башней «лепёшкой» или «блином», с
трёхдюймовой пушкой. А следом за первой «тридцатьчетвёркой», с
отчётливыми следами боя (сколами на броне, едва заметными вмятинами
на верхней лобовой детали, оторванными крыльями), шёл второй,
третий и четвёртый танк… Такие же «тридцатьчетвёрки», с редкими,
закутавшимися в длинные полы шинели бойцами, настороженно
оглядывающимися по сторонам, и, сжимающим в руках автоматы ППШ с
дисковыми магазинами…
Вот, головной танк остановился, открылся башенный люк и из него
выбрался танкист в чёрном комбинезоне и таком же чёрном, ребристом
шлеме. На плече у него был точно такой же автомат ППШ, как и у
автоматчиков, спешно спрыгивающих с брони…
Неожиданно массивные двери главного здания усадьбы открылись и
из помещения вышел немолодой седобородый дед, одетый в непривычно
хорошее по этому времени пальто и уверенно пошагал прямо к
сгрудившимся у фонтана офицерам, которых можно было узнать по
широким жестам рук, которыми они раздавали указания
немногочисленным пехотинцам.
Вдруг один танкист, тот самый в чёрном комбинезоне повернулся в
сторону гражданского и в его чумазом лице я узнал… себя…