Сборы были недолгими. Вскоре, к стоянке танкового батальона
приехала шестёрка грузовиков. Прискакали кавалеристы. Началась
обычная военная рутина…
В каждую из мобильных подвижных групп вошло по три мотоцикла с
колясками и установленными на них пулемётами, по пять танкеток
ТК-3, взводу пехоты на грузовиках, и, по полусотне улан.
Кавалеристов заранее отправили вперёд, в качестве головного
дозора, с приказом – при обнаружении противника в бой не вступать,
отступить к основным силам конно-механизированной группы…
Старший стрелок Вильгельм Вебер. 24-й разведывательный
батальон 24-й пехотной дивизии.
-По машинам! Вперёд! Вперёд! – Начал размахивать лейтенант
Крамер, когда его мотоциклисты вновь сформировали некоторое подобие
колонны. – К деревне! Там отдохнёте и придете в себя!
Попрыгав по своим «Цундаппам», разведчики послушно рванули к
своей следующей цели, думая, каждый о своём. Или не думая, как
Вильгельм Вебер. У него даже возникло ощущение, что мозг, как и все
органы чувств, просто отключились, и он, старший стрелок Вебер,
солдат 24-го разведывательного батальона, действует сам по себе,
как какой-то механизм, даже не думая о происходящем.
Перед самой деревней, колонна разделилась на две ровные
половины. Одна из них – начала огибать деревню справа, чтобы
заехать в неё с другой стороны, а вторая (в которой оказался
Вильгельм) – устремилась напрямик, по дороге.
На улицах было пустынно – оно и понятно, селяне должны были
слышать скороговорку шести «машингеверов» и предпочли спрятаться,
ожидая, что же будет дальше. Лишь собаки в некоторых дворах шумели,
привлекая своим лаем внимание.
Мотоциклы и бронеавтомобиль застыли посреди улицы. Заглушили
моторы. Солдаты потянули из-за спин оружие и начали осторожно
осматриваться.
Неожиданно раздался выстрел. Одиночный. Пистолетный.
Вильгельм вздрогнул и повернул ствол своего пулемёта вправо – в
сторону двора, к которому направился его приятель, старший стрелок
Граф.
Клаус, неуклюже оступившись, выронил из рук свой карабин,
повернулся направо, и, наведя взгляд на мотоцикл, в коляске
которого продолжал сидеть Вильгельм, начал заваливаться на бок.
Веберу даже показалось, что он заметил тоненькую струйку крови,
стекающую изо рта…
Звук упавшего на притоптанную землю тела, был похож на звук
мешка картошки, который какой-нибудь идиот мог сбросить на землю с
кузова грузовика. Именно этот звук и стал последней каплей,
переполнившей чашу терпения немецких солдат. Позже, составляя
рапорт, лейтенант Крамер так и не смог указать, кто первым открыл
огонь – да и сами солдаты не могли сказать, всё произошло слишком
стремительно.