-Я командир взвода боепитания. – Негромко ответил лейтенант. – Я
должен был доставить боеприпасы в батальон полка, который уже
должен был занять этот населённый пункт.
-Вы читаете карту? Можете показать, где вы должны были
встретиться с пехотным батальоном?
Лейтенант набычился, зло посмотрел в мою сторону.
-Бросьте, лейтенант! – Во все свои тридцать два зуба улыбнулся
я. – Для вас и ваших людей война уже закончилась. Если ни вы, ни
ваши люди не будете делать глупостей, вам ничего не угрожает.
-Я принимал присягу! – Неожиданно жёстко ответил офицер. – И не
могу её нарушить! Вы услышали всё, что должны были услышать от
военнопленного согласно конвенции о военнопленных!
-Увести! – Коротко бросил я…
Ещё часа через пол вернулись посланные за германскими лётчиками
танки. С одного из них сбросили связанного за руки и ноги ремнями
немца, а со второго на плащ-палатке, аккуратно спустили чьё-то
тело.
Отчего-то докладывать стал сержант – командир танка. Он же
протянул мне два пистолета с кобурами и две планшетки.
-Где поручик Гайда? – Требовательно спросил я.
Сержант, прижав одной рукой к груди кобуры с пистолетами и
планшетки, второй снял с головы танковый шлем.
Я сразу всё понял. В горле сразу пересохло.
-Как случилось? – Вмиг осипшим голосом спрашиваю сержанта.
-Поручик Гайда первым с танка бросился следом за германцами.
Никто и подумать не мог, что те попробуют отстреливаться из своих
пистолетов. Одна пуля попала. Прямо в сердце…
На негнущихся ногах я направился к телу, завёрнутому в
плащ-палатку. Откинув полог, я уставился на суровое, посеревшее
лицо некогда улыбчивого молодого парня. На чёрном комбинезоне не
было видно следов крови. Встав на колени, я залез в нагрудный
карман и извлёк офицерскую книжку, какую-то фотокарточку и пару
конвертов с письмами. Всё это убрал к себе в полевую сумку.
-Найдите где похоронить пана поручика.
-Слушаюсь! – Негромко ответил сержант.
-Лётчика ко мне! – Коротко отдаю приказ, и, вскоре, перед моими
очами появляется немецкий пилот с самолёта-разведчика.
-Имя? Фамилия? – Отчего-то спрашиваю я по-польски. Чуда не
произошло, немец продолжил стоять и молчать.
Я внимательно посмотрел на него. Невысок – около метра
семидесяти ростом. Но физически крепок. Светловолос, с голубыми
глазами – истинный ариец, блин. Хотя под глазом наливается алым
синяк – кто-то из уланов или танкистов разукрасил.