— Что?! Ты в своем уме? Хотел, чтобы у него мозги вытекли?
Хеймес фыркнул.
— У твоего Рейна стоит такая природная ментальная защита, какой
не каждый глава клана может похвастаться. На нейтральной территории
я бы его вообще не продавил.
— Хм-м… Мес, а это ведь еще одно подтверждение моей теории, что
он из Старшего клана!
— Может быть. А может быть и нет. Не забывай, среди
простолюдинов тоже встречаются самородки, особенно среди потомков
демонов… Так, а скажи-ка мне, сестренка, — тон голоса Хеймеса
изменился, стал серьезным, — ты случаем не пытаешься зажечь
искру?
— Ну-у…
— Амана!
— Что Амана? Ну да, пытаюсь.
— А если твой Рейн окажется пустышкой? Инициации еще не
было.
— Среди потомков демонов пустышек не бывает.
— Зажгутся у него три камня из десяти, и что дальше?
Пауза, потом Амана упрямым тоном, какого я от нее еще не слышал,
проговорила:
— Значит будет три камня. Имею я право хоть раз сделать что-то
для себя, а не для клана? Хоть раз побыть эгоисткой?
Какое-то время длилось молчание, потом Хеймес тяжело
вздохнул.
— Имеешь. Конечно, имеешь. Он тебе действительно так
нравится?
— Да.
— Тогда… Ладно, ты уже большая девочка. Делай как знаешь, мешать
не буду.
Если я правильно понял, Амана только что вытянула из брата
обещание не препятствовать нашему с ней будущему роману? Верно?
Вот только фраза «зажечь искру» звучала как-то… Речь явно шла не
об обычной искре, и не о метафоре для обозначения влюбленности.
Интонация, которую использовал Хеймес, скорее подходила для
описания какого-то практического приспособления или заклинания.
Разговор брата и сестры между тем перешел на обсуждение
приехавших Младших семей, на оценку альянсов, недавно заключенных и
только планирующихся, на юношей и девушек, показывающих выдающие
способности в том или ином разделе магии…
Некоторое время я надеялся, что проскользнет еще что-нибудь
интересное, и заодно пытался запоминать то, о чем Амана и Хеймес
говорили. Но вскоре все имена начали путаться у меня в голове и,
мысленно вздохнув, я начал спускаться.
Внизу у башни было так же темно и пусто, как и прежде, и до
выделенных мне покоев я добрался без приключений. И там, внутри,
долго сидел в темноте, размышляя.
Пока лучшее — и единственное — что я мог делать — это
контролировать свою память. Даже двенадцатый уровень ментального
воздействия — что бы этот уровень ни значил — не смог вытащить из
меня воспоминаний, которых больше не было.