— Так я тебе и поверила, — отвечаю, одновременно подготавливая универсальное защитное заклятье.
Такое, чтобы и от отравы уберегло, и от вредоносного воздействия, и от удара кулаком в лицо — тоже.
— Я серьезно! — возмущается ведунья. — За тобой сегодня настоящая охота открыта, и раз уж ты здесь, так и быть, окажу тебе посильную помощь.
— С чего такая милость? — с подозрением щурюсь.
— Благодаря тебе Берки рассталась со своей шевелюрой, и они с Руфусом впервые поссорились на людях. Скажем, я тебе… благодарна.
— Да неужели!
— Угу. Люсиль на Руфуса обижена за ситуацию, в которой оказалась, а он — за прилюдную пощечину. Самое время сместить королеву с трона! Надеюсь, только, что в ближайшее время они не помирятся, и тогда все выгорит. Выгорит! Ха! — веселится она удачному каламбуру.
Улыбка Энн такая невинная, что дрожь берет. Видимо, уже мнит Номером Один себя любимую.
— Жаль только, что не Люсиль Руфуса на дуэль вызвала, а он меня, — не разделяю я ее энтузиазма.
— Это был бы идеальный расклад, но… — загадочно тянет Финч. — Спасибо, что подала идею.
— Поздно. Думаю, у них больше нет весомого повода для новой ссоры.
Вид у Энн становится загадочный
— До меня дошли слухи, что Люсиль не помогли в лазарете. Им не удалось восстановить ее волосяной покров.
Ничего сложного в этой процедуре нет: пей зелье и щеголяй первозданной шевелюрой. Ну ладно, не так быстро, день-два придется подождать, и все же!
— Что-то пошло не так?
— Да! — радуется горю соперницы Энн. — Представляешь, у Берки обнаружилась аллергия на зелье для роста волос. Теперь бедняжке придется ждать, пока все отрастет естественным способом. Люсиль про аллергию не подозревала, выпила зелье и покрылась ужасными струпьями! Кошмар, правда? Надеюсь, после такого она еще сильнее возненавидит Маклюса!
То, с каким восторгом Энн преподносит эту историю, наводит на подозрения о природе этой аллергии. Не секрет, что Энн Финч лучшая среди выпускников-зельеваров, уверена, она это и подстроила. Но если честно, мне все равно, что происходит с волосами Люсиль. Между прочим, принудительное облысение угрожало именно мне, так что поделом.
— Какая жалость! Я так ей сочувствую! — даже не стараюсь, чтобы слова звучали искренне.
Блондинка Номер Два понимающе улыбается и продолжает делиться соображениями: