Возле перевязочного кабинета сидела одна женщина. Находиться с другими людьми было некомфортно, тем более что большинство были почему-то мужчины. И я ждала, когда все разойдутся по палатам, постоянно выглядывая в коридор. И вот, когда почти никого не осталось, пошла на первую перевязку.
Поздоровалась с Антониной Федоровной и назвала свою фамилию и номер палаты. Медсестра бросила на меня странный взгляд, отметила что-то у себя в журнале.
– Присядь, я сейчас, – и вышла из кабинета.
Я огляделась. Обычный кабинет, большую часть которого занимал подъемный стол в центре. Над ним висели круглые лампы. Неужели и тут проводят операции? Возле окна – рабочий стол с журналом и стойка с медицинскими контейнерами. Также тут был холодильник и много шкафчиков. Я бы сказала, что немного тесновато для такого помещения.
От дальнейшего разглядывания меня прервал влетевший в кабинет Стасиков. Невольно вскинула брови от удивления, застыв в немом вопросе: «Какого лешего ты здесь забыл?»
– Синичкина, что стоишь? – Было такое ощущение, что он бежал! – Раздевайся, ложись!
«Что-о?!»
– А где Антонина Федоровна? – все еще не веря в происходящее, спросила заикаясь. Так, уточнить. На всякий случай.
– Ее вызвали. – Вот лжёт и не краснеет! – Тебе помочь? – в его голосе появились знакомые насмешливые нотки. Да что б тебя!
– Не надо. Я сама! – отмахнулась, собирая волю в кулак.
– Как скажешь! – ухмыльнулся. Гад!
Я села на кушетку и осторожно легла. Одна сторона халата съехала, оголив прооперированную ногу, второй я пыталась прикрыться. Никогда еще не чувствовала себя так неловко! Я отвернулась к стене, чтобы не встречаться взглядом со Стасиковым.
Присутствие мужчины рядом ощутила сразу. У него была какая-то сверхмощная аура, не заметить которую просто невозможно! Игорь склонился и осторожными движениями снял повязку. Я почувствовала, как он слегка придавил влажную марлевую салфетку, потом убрал. Утешало одно: никаких комментариев! Я бы точно не выдержала, если бы сейчас он начал еще издеваться! Нервы были итак на пределе, а чувства обострены так, что малейшее колебание воздуха было заметно! А когда он коснулся кожи, прижимая пластырь, чтобы зафиксировать повязку, я перестала дышать. Еще ни разу чужое прикосновение не вызывало таких ощущений!
– Лера, – я не сразу поняла, что Игорь зовет меня. Я повернулась и посмотрела в лицо мужчине, ожидая наткнуться на привычную для него насмешливость. Но он был совершенно серьезен, если не сказать, что озабочен. – Лера, тебе, наверное, уже сказали, что шутить с этим не стоит?