Вика преградила мне путь, а Лера потянулась за мусорным ведром,
стоявшим под раковиной, со словами:
— Косметика потекла? Сейчас прикроем!
Я прошла мимо них, беспрепятственно покинув уборную. Но если
оружие девушек — слова, и дальше они не заходят, то вот Кирилл
совсем другое дело. Этот дубалом способен на всё, а хуже всего то,
что потом он даже не поймёт, что сделал не так.
Парень схватил меня за руку, удерживая на месте, и довольно
прокричал:
— Надевайте на голову ведро, я её держу!
Чтобы вырваться, я свободной рукой впилась ему в пальцы,
сжимавшие моё запястье. Силы, надо сказать, в нём немерено, но
почему-то Кирилл сам разжал свою руку. Ещё и отскочил от меня как
ошпаренный.
— А-а! — он завопил от боли, прижавшись спиной к стене.
Я ничего не сделала, разве что случайно вогнала ему под ноготь
свой собственный. Но этого мало, чтобы так стонать.
— Что ты ему сделала?! — на меня набросились подружки, но
ответить им мне было нечего.
Я сама не понимала, что произошло, но видела, что Кирилл уже
начал приходить в себя. Это одновременно успокаивало, но также
наводило на мысль, что ещё мгновение и одноклассник захочет
поквитаться.
И потому долго не думая, я бросилась к ступеням. Побежала вниз и
пулей вылетела из школы. А дальше уже в спокойном темпе побрела
пешком в сторону дома.
Как раз к тому время, как я дойду, закончится выпускной.
Родителям скажу, что меня подбросили, а о случившемся промолчу.
Маму я быстро миновала, избегая долгих расспросов. Закрылась у
себя в комнате на защёлку и сползла вниз по стене.
Однако завтра её вопросов будет не избежать, а придумывать
вменяемое объяснение тому, что стало с моим лицом — сейчас не было
сил. Снова захотелось плакать.
«Неужели нельзя было оставить меня в покое хотя бы в выпускной
вечер?» — жалела саму себя, вспоминая размазанный по лицу торт.
Я стащила со стола бумажный рулон, оторвала один лист и вытерла
мокрый нос. Швырнула использованную салфетку в ведро, краем глаза
заметив лежащую сверху листовку. Целехонькую, даже не помятую, с
золотистой надписью в центре:
«Выпей меня!»
Перечитав короткую надпись десять раз подряд, я наконец смогла
на неё отреагировать:
— Выпить? Бумагу? — прошептала себе под нос, сидя всё также в
полумраке на полу.
Мне не слишком хотелось это делать, но я осторожно лизнула
листовку, взятую из мусорного ведра. В конце концов, по соседству с
ней не лежало ничего противного. Однако коснувшись её языком, я
почувствовала только безвкусную бумагу с лёгким запахом
типографии.