- Никто и никогда не сможет упрекнуть Императора Всероссийского
в неблагодарности, - с ноткой торжественности заявил государь, - но
дело всё в том, моя птичка, что сам мой спаситель не желает ничего
подобного.
"Эй! Как это я - не желаю?! А кто меня спрашивал? Или и здесь
лёгкая рука Александра Сергеевича? Что он наговорил?!"
- Но почему? Скажите, Степан, отчего вы отказываетесь от
награды? Из скромности? Но ведь какая бы награда не была, она будет
недостаточна для того что вы сделали.
Мне показалось, что ответ в вопросе. И что голос императрицы
весьма красив и мелодичен. И что весь этот разговор расписан по
ролям. Последнее, как признак усиления своей маниакальной
подозрительности, я отверг.
- Отказываюсь? Помилуйте, ваше императорское величество, я не
позволил бы себе подобной дерзости даже в мыслях. Ведь одно то что
я нахожусь здесь, рядом с вами, само по себе есть наивысшая награда
для такого простого человека как я. Куда уж более?
- Мне будет приятно, Степан, если ты будешь называть меня не
столь длинно. Ведь я уверена, что это не последний раз когда мы
видимся. Не правда ли, Николас?
- Что вы имеете в виду, матушка?
Всей своей шкурой я почувствовал, что сейчас важно каждое слово,
а отвергнутые было подозрения возвратились с новой силой.
- Я настаиваю, чтобы человек оказавший нам услугу, за которую мы
будем молиться за него до конца дней своих, и за которую никогда не
сможем отплатить, был частым гостем за моим столом.
- Но, птичка моя...
- Таково моё требование. Я не желаю ничего слушать. Человек спас
моего мужа. Я буду плохой женой и плохой христианкой, если забуду
об этом. Степан, - обратилась она ко мне, - я прошу вас, если вы
любите своего государя, оказать мне эту милость.
- Как скажете, матушка (спасибо за подсказку, государь), я стал
бы несчастнейшим из людей, осмелься огорчить вас.
Прав я или нет, должен был рассудить император.
- Хотел лишь сказать, что Степан не какой-нибудь дворник или
торговец пряниками, он человек дела, и не может в ущерб себе
ежедневно заявляться во дворец пить чай. Если вам так угодно, душа
моя, если вас это успокаивает, то пожалуйста. Но не мучайте и вы
его. Назначьте день.
Сомнений более не оставалось. Всё было срежиссировано. Царь,
очевидно, не желал давать мне дворянство. Одновременно с этим, он
приглашал меня не ко двору, где я бы выглядел слоном в посудной
лавке, нет, он приглашал меня в святая святых - за семейный стол.
Не обеденный. Чай пить. Вот это сильно! Не каждый день, уточнил
сразу, но на постоянной основе. Что это значит в такой стране как
Россия - мне объяснять было не нужно. Так называемая "близость к
телу" в неформальной относительно обстановке. Черт возьми, а ведь
действительно награда царская. И государя попрекнуть никому не
удастся, дескать, чудит батюшка, мужика сиволапого себе за стол
усадил. Нет - то не он, а государыни воля была. Женщина - существо
слабое, впечатлительное. Долг мужчины оберегать и потакать
маленьким слабостям. Переволновалась императрица, кто не знает
сколь она любит супруга и переживает за него? Не мог Николай
отказать после всего произошедшего. И свидетель тому есть - сам
министр Двора рядом сидит как статуя и внимает.