Подошел к обработанному «глушилкой»
Рику и без заморочек вколол ему прямо через одежду стимулятор.
Спустя несколько секунд тот перестал изображать эпилептика и с
затаенным страхом и одновременно с каким-то облегчением уставился
на меня.
– Что тут происходит? –
поинтересовался я, пригвоздив археолога к креслу тяжелым взглядом.
– Ты совсем страх потерял? Что это за тип с автоматом?
– Эт-то К-курт С-содерберг, – выдал
тот, лязгнув зубами от страха. – К-к-кличка В-веревка...
– Успокойся!
– Он... Он мне угрожал, заставил идти
в систему эпсилон Индейца, – зачастил Рик. – Надеялся найти тут
что-то очень ценное. Я не знаю, откуда у него сведения, и не знаю,
что он точно хотел обнаружить. Но последнюю неделю вел себя как
сумасшедший – на людей кидался, начал таскаться всюду с автоматом и
генератором поля...
Понятно, почему парализатор его не
взял, да и «глушилка» тоже. Не ясно только, что его заставило так
нервничать. А ну-ка, что это у него из кармана торчит? Карта, всего
лишь древняя ключ-карта. Ничего особенного.
Ожил передатчик – лидеры штурмовых
двоек доложили о выполнении задач. Н-да... Я таким успехом
похвастаться не мог.
Приказав пленнику вытянуть руки перед
собой, извлек из кармана «разгрузки» полоску одноразовых
наручников. Тот, понятно, возражать не стал и терпеливо перенес
экзекуцию. Затем я для надежности нацепил такие же браслеты на
пилота и бесчувственного отморозка. Ключ-карта перекочевала в мой
собственный нагрудный карман. Осмотрев Веревку внимательнее, больше
ничего стоящего не обнаружил – обычные мелочи, каких полно в
карманах любого космонавта. Его автомат валялся рядом, и при
ближайшем рассмотрении оказался «Манлихером» R-315,
гражданской версией под слабенький унитар калибра 5,56 мм, но
переделанным под фулл-авто. Что незаконно, кстати. Судя по всему,
загадочный Курт «Веревка» Содерберг пиратом не был. Он скорее
походил на мелкого уголовника, умудрившегося натолкнуться на нечто
ценное, и этим ценным отчаянно не хотел ни с кем делиться. Вот и
нервничал, даже стрелять начал.
В коридоре что-то зашуршало, затем до
слуха донеслась невнятная ругань – очнулся Черенков. Хоть в него и
попали из гражданской игрушки, полновесные удары трех пуль даром не
проходят – как минимум обеспечены компрессионные переломы
нескольких ребер и сотрясение мозга. Хорошо, что жив остался. Будь
у Веревки что-то типа «вихря» – и кранты, насквозь прошило бы.