Собственно, и дождался. Митрич держал у плеча ППШ, и как только
пауза в пулеметном треске появилась, приподнялся над подоконником и
щелкнул одиночным. Диверсант стоял на месте, промахнуться даже из
неудобного автомата сложно – пуля ударила чуть выше локтя. Диверс
качнулся, уронил увесистый пулемет, но тут же почему-то и сам
рухнул – не-раненая нога подломилась. Ага, теперь и она раненая –
кто-то подстраховался. С избытком подстрелили, такое случается.
Лежит гад, корчится…
На Митрича смотрели товарищи офицеры. Красноармеец Иванов был к
критическим крикам и взысканиям довольно равнодушен, но здесь-то
что им не так? Даже несколько обидно.
— Что? Сказали же – «по конечностям».
— Это верно. Но его же наш снайпер стукнул, – сказал саперный
лейтенант.
— Так вы бы предупредили. Я снайпера не видал, думал, самому
надо.
— Ладно, жив скотина, помощь окажут, а там и разговорят. Просто
ты как автомат вскинул – думаем, «всё, распотрошит «языка»
напрочь». Кто ж из ППШ одиночными стреляет?
— Я стреляю, – признался Митрич. – Я вообще-то к винтовке
привычный.
Майор хохотнул:
— Ладно, раз привычный, тогда все нормально. Вообще всех взяли,
а это даже перевыполнение плана. Пошли, глянем.
Зрителей собралось много – все же не каждый день диверсантов
захватывают. Упорному пулеметчику уже оказывали первую помощь –
худощавая фельдшерица злобно кричала, чтобы расступились, свет
дали. Работала она быстро, бинт так и мелькал, ложился ровными
витками, на простреленную ногу красивые шины словно сами собой
наложились, сердитая медработница из нового санвзвода только
изредка очки предплечьем подправляла – в тонкой оправе, видимо,
столичные и модные, на кончик носа постоянно норовили съехать.
Фельдшер мгновенно закончила, диверсанта переложили на носилки,
он коротко застонал, поволокли к новенькой машине с красным
медицинским крестом.
— Полагаю, и этот жить будет, – заключил довольный майор
Васюк.
— В следующий раз, если вам нужно, чтобы непременно живым
остался, так пусть меньше дырявят человека, – довольно сварливо
намекнула фельдшерша.
Кто-то среди солдат хмыкнул.
— Обстоятельства захвата были сложные. И это, товарищ Варлам, не
совсем человек, а матерый диверсант-предатель, – спокойно сказал
майор Васюк.
— С чисто медицинской стороны никакой разницы не вижу, –
отрезала военфельдшер с характерной фамилией.