После неудачного завершения экспедиции, капитан второго ранга
Александр Фадеев очутился в госпитале. Некоторые из порезов,
нанесенных ему в схватке у бобровой плотины звероподобной женщиной,
оказались очень глубокими. К тому же, в раны попала инфекция,
отчего воспаление охватило всю левую руку. Началась лихорадка, а
рука ужасно распухла, сильно болела и перестала слушаться. Как
сказал хирург Виктор Сергеевич Семенов, главный врач госпиталя,
лично осмотревший моряка, как только моторные лодки возвратились к
деревянному причалу, выстроенному напротив пещер колхоза Красный
Посев, очень острый нож из обсидиана перерезал сухожилия. Левый бок
у капитана тоже пострадал, но порезы там воспалились не сильно,
потому что не были столь серьезными, как на левой руке.
В госпитале Александру Фадееву немного полегчало. Его положили
на удобную койку в палате интенсивной терапии, вкололи какие-то
лекарства и поставили в вену здоровой руки иглу капельницы с
длинной трубкой, идущей от большого прозрачного пакета с жидкостью,
свисающего с высокой металлической стойки. Вокруг стояли какие-то
необычные приборы с цветными экранами. А медицинский персонал
оказался спокойного и доброжелательного нрава. Никакой суеты не
ощущалось, атмосфера казалась совершенно умиротворенной. В то же
время, во всем чувствовалась четкая организация лечебного процесса.
И лечение помогало. Лихорадка постепенно проходила, отек спадал, а
боль в левой руке уменьшалась.
В интерьере госпиталя повсюду был природный камень. Стены,
потолки и полы блестели полированным гранитом, подсвеченным мягким
электрическим светом точечных светильников, утопленных в потолочную
поверхность. Лежа на койке, Фадеев чувствовал ужасную слабость, но
находился в сознании и постоянно мысленно снова и снова прокручивал
ту нелепую ситуацию, где он отчаянно защищался от звероженщины,
вооруженной обсидиановым ножом. Он не успел тогда выхватить
пистолет из кобуры, да еще и неловко свалился в воду, оказавшись
один на один с дикаркой полуобезьяньего вида. И самые жестокие
удары ее ножа приняла в тот момент на себя именно его левая рука,
которой он пытался парировать атаку. Конечно, благодаря этому,
обсидиановое лезвие причинило мало вреда телу капитана. Вот только
в отношении того, что он сможет владеть левой рукой, как прежде,
врачебные прогнозы не предвещали ничего утешительного. Успокаивал
себя Фадеев лишь тем, что и у товарища Сталина левая рука больная.
Ходили слухи, что он в детстве угодил под фаэтон, но были и другие,
которые сообщали, что Сталин пострадал в пору революционной юности
на демонстрации рабочих, приняв на себя удар конных жандармов.