На сцене в это время полная девушка
старательно выводила мелодию, состоящую из одной буквы А.
Интересно, где она подразумевает подобное пение у дикторов? Но
вообще судя по оживлению жюри, конкурсантка выдала нечто крутое и
редкое.
– Да всегда пожалуйста. Вывесим
вечером понравившиеся вам номера отдельно и приглашайте!
Я и в самом деле не видел причин
отказывать худруку. На радио такие певицы нафиг не нужны, а ему
пригодятся.
– Кстати, а сколько тут мест? – я
внезапно озаботился посещаемостью.
– В 34 году делали ремонт. Полный
зал 1250 мест. Партер 400. – отвлекшись от перешептывания с
Малеевым, сообщил Георгиевский.
Еще раз поглядев на клубящийся зал,
я попытался прикинуть численность мероприятия. Нет, точно больше
полутыщи. Опоздавшие тихонько входят, заменяя отговоривших свое
конкурсантов. А ведь часто и те и те с группами поддержки. Вот и
как оценивать? Надо в следующий раз билеты по копейке продавать. И
театру прибыль и нам учет.
***
– Дорогие товарищи! Поздравляю вас с
переходом во второй этап! – и снова я на сцене.
Стоя под софитами, я улыбнулся в
изрядно пустовавший зал. Передо мной сидело буквально тридцать
человек, безуспешно пытающихся скрыть законную гордость от пусть и
промежуточной, но победы.
Я вспомнил вчерашний вечер и
легонько передернулся. Дорвавшиеся до неопытного мяса, да еще в
таком количестве, профессиональные актеры радостно топили своих
несостоявшихся коллег по цеху. Правда, развернувшаяся дискуссия
поначалу чуть не скатилась в обычную свару, но многоопытный Георгий
Адольфович железной рукой навел порядок. Быстренько отсеяв
картавых, окающих и гудящих в нос кандидатов, жюри принялось
перемывать косточки остальным. Вокруг некоторых развернулась
настоящая войнушка, с обходными маневрами и ковровыми
бомбардировками. Но в конце-концов, все мосты были сожжены, мечи
поломаны и даже стрелы изгрызены и мы вывесили список.
– Сегодня все будет так же, как и
вчера, но с одним изменением. Теперь у вас нет ограничения по
времени, только не переусердствуйте. - я жестом передал слово
Алевтине
– Галина Прошкина! – сверившись с
бумажкой, она снова обошла микрофон по дуге и обратилась в зал с
края сцены.
Пропустив девушку, я спустился в зал
и выбрав местечко с краю, задумчиво следил за руководящей процессом
Алевтиной. Вот это вот «безмикрофонье» и выход на край сцены
бередили во мне смутные образы чего-то очень знакомого. Но вот чего
... Ладно, рано или поздно вылезет, я себя знаю.