Дальше он уже расслышать не мог, так
как шум праздника поглотил его.
Перед тем как что-то попытаться
своровать, он решил сначала попробовать попросить милостыню у
прохожих. Для этого самое главное найти подходящее место. Что бы
поток людей был хорошим, его замечали, но не видели издалека. Иначе
стража если узнает, без внимания это не оставит. А сегодня ему
хотелось вернуться домой и желательно не побитым.
Продвигаясь вперед в поисках такого
места, он случайно заметил, как один мужчина, мимо проходя, толкнул
плечом другого. И сам же сразу начал наезжать.
– Эй! Смотри куда прешь! Тебе жить
надоело? – сдвинув брови, он ожидал реакции того, кого сам же
задел.
– И-извините – развернувшись,
потерпевший быстрым шагом направился прочь.
Да, именно потерпевший, Киоши видел,
как тот мужик у него стащил кошелек и теперь с улыбкой на лице
принялся осматривать его содержимое. Почувствовав на себе чей-то
взгляд, он посмотрел на Киоши и злобно прошипел.
– Ты что-то видел, пацан? –
Одновременно с этим, пряча кошелек во внутренний карман
куртки.
– Н-нет, я просто гулял тут – ответил
Киоши, понимая, что незачем сейчас ввязываться в это.
– Вот и гуляй отсюда! – и они оба
разошлись в разные стороны.
Еще немного побродив, Киоши нашел
практически идеальное, для прошения милостыни, место. Проходимость
была достаточная большая, да и люди не настолько сильно толпились,
чтобы не замечать его. На дороге было сразу несколько поворотов,
между которыми он стоял так, что увидеть его можно было только если
проходить совсем рядом.
Начало было положено, спустя минут
пятнадцать, когда мимо него проходила пара, мужчина с женщиной,
первый видимо, чтобы показать свою щедрость, кинул Киоши сразу
несколько медяков. Их оказалось три. Небывалая щедрость в его
жизни. От радости и предвкушения нормальной еды, у него, казалось,
слегка закружилась голова. Так он простоял, примерно часа полтора
заработав в целом восемь медяков. Для кого-то жалкие гроши, но для
него огромное состояние, заработанные самым легким способом. Он и
дальше бы так стоял, но из-за чувства голода, предвкушение
предстоящей еды с каждой минутой становилось все сильнее, живот
давно свело, а руки начались трястись значительно больше. Он
понимал, что в таком состоянии, многие уже начали шарахаться от
него, и навряд ли ему удастся еще заработать.