За приглашением последовали восемь лет интенсивной подготовки,
восемь долгих лет изнуряющих тренировок и изучения многого такого,
о чем нормальные люди и представления не имеют. Затем – два
коротких полета «манекеном», в ходе которых стажер Казарина
отработала проведение полостных операций в невесомости. И наконец –
назначение в экипаж и утверждение на полеты.
И все это затем, чтобы при традиционном представлении экипажей
какой-то хрен с горы небрежно заметил:
– Не пойдет, у этой рожа не фотогеничная.
Фотогеничной ничья физиономия на следующий день после «женских»
гормональных таблеток не будет, если, конечно, эта физиономия тоже
женская. Как доктор, Лена это знала очень хорошо, у всех девочек
отряда так было. У всех трех, как и нарастающее в этот день
раздражение. И именно раздражение подтолкнуло Лену к вполне,
впрочем, естественному ответу:
– А ты, весь из себя такой красивый, давно ли на харю свою
козлиную в зеркало глядел?
Обучение космонавта – дело чрезвычайно трудоемкое и напряженное,
ведь в человека за какие-нибудь семь-восемь лет нужно впихнуть
минимум три-четыре университетских курса разных знаний. И прогнать
через пять-семь курсов уже практических, каждый из которых обычные
люди осваивают года за три – так что давно уже в Центре подготовки
не удивлялся вопросам со стороны курсантов на тему «а кто у нас
нынче президент» или даже «а что в последние годы по телевизору
интересного было». Поэтому мимо Лены как-то проскочило назначение
того самого красивого с козлиной харей вице-премьером по науке и
личным представителем президента в Роскосмосе…
Поначалу, оказавшись внезапно «совершенно свободной» – а приказ
об отчислении из отряда был подписан сразу же по окончании
«представления» – Лена о дальнейшей своей жизни не задумывалась:
обида затмила все прочие чувства. Но когда на следующее утро ей
позвонил замначальника Центра и извиняющимся голосом сообщил, что
служебную квартиру нужно будет освободить до конца недели,
направление ее мыслей изменилось.
В самом городке ей явно ничего не светило. Посещение же
медицинских учреждений в соседних населенных пунктах врача Казарину
и вовсе опечалило: мало того, что при отсутствии интернатуры
(которая так и не была пройдена из-за смены деятельности) ее могли
взять разве что на должность операционной сестры, но, оказалось,
что и для этой работы ее подготовка не подходит. Лена могла в
одиночку сделать операцию на открытом сердце – в невесомости, но
вот наземная медаппаратура, как выяснилось, была ей уже совершенно
незнакома. Слишком быстро все в медицине меняется… К тому же
медицина – это серьезный бизнес, и появлению конкурента (хотя бы и
потенциального) в нем никто не рад.