— Молодец, — улыбнулась мама.
Сзади затрещали ветки, словно через подлесок ломился крупный
зверь. Вот только ни один зверь не носит резиновые сапоги сорок
пятого размера. И корзинкой за кусты не задевает.
— Чай пьёте? — укоризненно сказал отец, подходя к нам. — А меня
не позвали?
Он плюхнул на мох тяжёлую корзину, полную грибов.
— Ох, до чего лес богатый! И человеческих следов нет, грибы
нетронутые. А клюквы сколько в болоте! Как будто кто-то
рассыпал.
Отец присел на дерево, вытянув длинные ноги с болотных сапогах
со скрученными голенищами.
— Андрюха, плесни-ка мне чайку! Пить хочется. Мать, бутерброды
ещё остались, или этот проглот всё слопал?
— Держи, — я протянул отцу крышку от термоса, до краёв полную
горячим коричневым чаем.
Отец откусил бутерброд с варёной колбасой, сделал несколько
торопливых глотков и шумно выдохнул.
— Хорошо! Нашёл же ты себе, Андрюха, работу! Благодать! И за это
ещё деньги платят. А другие за такую зарплату на заводе
вкалывают.
— Кто на что учился, — улыбнулся я.
— Слушай, а что тут у вас взрывали?
— Когда? — не понял я.
— Да недавно совсем. Там, — отец махнул рукой в сторону озера, —
в лесу землянка разворочена взрывом. И деревья вокруг повалены,
совсем недавно.
Чёрт! Отец с его неуёмным любопытством умудрился добраться до
развалин схрона с оружием.
— Не знаю.
Я правдоподобно пожал плечами.
Историю с бандитами я родителям не рассказывал, чтобы не
тревожить маму.
— Может, геодезисты баловались? — с сомнением протянул отец.
Он взял яйцо, покатал его по стволу. Скорлупа лопалась с еле
слышным хрустом.
— И ты туда же, — укоризненно сказала мама, глядя, как он
бросает скорлупу прямо на землю.
— Батя, с нами сегодня инспектор по чистоте леса, — пошутил я,
подбирая скорлупу в мусорный свёрток.
— Мальчишки! — вздохнула мама. — Намусорят и бросят. Заставить
бы вас квартиру прибирать почаще — так помнили бы про чистоту.
— А мы что, не прибираем? — возмутился отец.
Уборкой у нас, и вправду, занималась вся семья. Отец пылесосил
или выколачивал ковры, мама вытирала пыль, перемывала посуду из
серванта, мыла ванну и туалет.
А мне доставалось мыть полы.
Как ни странно, я очень любил это занятие. И не шваброй
возюкать, а на коленочках, с тряпкой проползти всю квартиру,
заглядывая в самые дальние углы — и под кровати, и под шкафы, и под
диван в гостиной.