— О, да...
— Но понять этого человека можно.
— В смысле?
— Ну, для простых смертных, не теней, стать родителями
— настоящее событие. Провести все ритуалы, принести жертвы нужным
богам и богиням... Любви, для зачатия, времени — чтобы ребёнок
потом повзрослел... Не каждый готов пойти на такие жертвы ради
потомства. У нас, у теней, всё проще. Дети рождаются и растут сами,
без всяких жертв. Мы принимаем это как данность. Но должны помнить,
что кому-то это может казаться величайшей несправедливостью.
— И что? Поэтому я должна простить этого ублюдка, посчитавшего,
что может решать за двоих? За троих даже?
— Ни в коем случае. Просто, понимать мотивы других — всегда
полезно. И тебе наука на будущее. Как ты вообще с таким связаться
умудрилась?..
— Он казался другим... Я и подумать не могла, каков он на самом
деле. Потеряла голову.
— Учись разбираться в людях, сестра.
— Тебе-то легко говорить... Всё, небось, чувствуешь!
— Не всё.
Едва не сболтнул лишнего — чуть было не сказал, что в прошлой
жизни, без способностей психомансера, тоже как-то справлялся. Но
вовремя прикусил язык.
— Ты сказала, это сынок какого-то шишки... А папаша точно не
захочет мстить?
— Папаша ничего не знает.
— Уверена?
— Наверняка. Он боялся признаться ему, что спутался с дочерью
могущественного рода. Тот спустил бы с говнюка шкуру. Не раз
слышала это от моего... Бывшего.
— Хорошо, если так...
Мы расположились внутри флаера. Причём Снежана со своим
тамплиером подсела к нам, будто имела на это полное право.
Возмущаться и запрещать не стал.
И вообще больше не говорил. Всё время полёта до «Озера» просидел
у иллюминатора, глядя наружу. Будто погрузился в себя — а на самом
деле вёл работу с сетевыми ресурсами различных контор, продающих
оборудование, которое могло бы нам пригодиться.
Сестрой вместо меня занялись девушки. На время они будто бы
заключили перемирие, и теперь попеременно играли с малышом и
старались отвлечь от тяжких мыслей его мать. Удивительно — но в
поведении дочери Перовского я не мог различить фальши. Она или
слишком хорошо играла, или действительно прониклась сочувствием к
невзгодам моей незадачливой сестры, которая боялась сообщить о
возникшей сложности своей ситуации родителям — а в какой-то момент
выяснила, что сообщать-то уже и некому. Вчерашние же друзья вдруг
обнаглели и совсем потеряли берега, поняв, что можно больше не
бояться получить сдачи...