Ужинаю в гостинице. Что приятно на этих сборах, так это питание
в ресторане. Комплексное, конечно, но вкусно и красиво.
Вечером меня неожиданно вызвали в тренерскую. Человек восемь там
сидели, в том числе и главный наш тренер Юрий Михайлович. Вид у
всех озабоченный.
– Рассказывай, Толя, – гулко кашляя, попросил он.
– Что случилось? – непонимающе прищурился я.
– Всё ты знаешь, корчишь из себя идиота! – вдруг зло сказал
Сергей Евгеньевич.
Так как он был тренером Игорька, то я сразу понял – случилось
что-то связанное с этим парнем. Но что? Я победил в спарринге, ну
это не косяк. Больше его я не видел, они и жил на другом этаже
даже. На ужине его тоже не было? Набухался? От расстройства чувств?
Я при чём? Но откровенно хамить в ответ не стал, конечно.
– Вы выражения выбирайте, пожалуйста! Меня позвали, чтобы
оскорблять здесь? Или ещё по плану бить будете? – наехал в ответ я,
оглядываю публику.
– Слушай, как там тебя… Сергей… выйди отсюда, а перед этим
извинись, – неожиданно встал на мою сторону главный тренер
сборной.
– Много чести. Не знаю, почему вы потакаете ему, но я молчать не
стану, в федерацию напишу! – тренер Игорька встал и вышел.
– Он у нас кем? Массажистом на полставки? Чтобы я его на сборах
не видел больше, пусть выселяется и уматывает, – разозлился
Михалыч, выговаривая это главному тренеру моего веса Евгению
Петровичу.
– Он за травму Игоря разозлился, понять можно. Я поговорю с ним.
… Извинится. Пусть лучше Штыба расскажет, зачем драку учинил? –
удивил меня тренер.
– Вы про спарринг, или что ещё? – осведомился я. – На спарринге
всё по правилам было, ну, кроме его угрозы, но он, я так понял,
неприкасаемый.
– Ты это, парень, … скажи, ты Игоря бил? – вдруг спросил
невысокий старик, явно помнящий товарища Сталина.
– На ринге я, а после треньки я его и не видел, – отвечаю всем
сразу.
– Треньки, слово-то какое.… Ох, молодёжь. Не он это! Я Штыбе
верю, – одновременно поворчал и заступился за меня тот же
дедок.
– Он что, подрался с кем-то? – удивился я. – Не может быть! Так
спросите у него самого, он-то что говорит?
– В больницу увезли его с сотрясением, рентген сделать. Приедет,
спросим. Значит, ты не в курсе? – спросил Михалыч.
– Не-а. А почему я виноват-то у вас могу быть? – спросил в свою
очередь я.
– Так он, когда увозили уже, в сознании был и сказал: «Штыба –
гад», – пояснил дедок. – Так себе свидетельство твоей
виновности.