Насчет поляны я выяснил, таки
выбравшись из остатков салона. Бесполезный по большому счету
«кольт» держал наготове, но тот не пригодился – непосредственной
опасности не оказалось. Да и отдаленной тоже, обычно таковая сразу
в глаза бросается. Обходить жалкий огрызок нашего летательного
аппарата не пришлось, достаточно было выглянуть за неровно
обгрызенные края пола и потолка десантного отсека, которые в
нынешнем положении транспортника превратились в стены. Со всех
сторон до деревьев по паре километров как минимум, а из укрытий
только какие-то подозрительные холмики, понатыканные достаточно
редко, чтобы бросок до любого из них превратился в лотерею с
сомнительным исходом. Ползком перемещаться тоже не вариант, вместо
нормальной травы под ногами что-то вроде серо-зеленого мха, в
котором наш несчастный транспортник проделал нехилую борозду. На
срезе получилось оценить толщину слоя – сантиметров
двадцать-тридцать, под ногами наверняка будет проминаться. А если
лечь, так и почти с головой ухнешь. Обзор никакой, демаскирующих
факторов уйма. И стоит ли оно того? А фиг знает, если честно. В
обломках летательного аппарата оставаться все равно не вариант.
Биомехи рано или поздно чухнутся, припрется какая-нибудь мелочь
проверить, и кранты. Кста-а-ати!.. А почему до сих пор не
проверили? Или проверяли, только мы не в курсе? На внезапно
накатившую волну ужаса организм ответил адреналиновым выбросом, и я
принялся в лихорадочном темпе орудовать курсором «вирта», перекинув
пистолет в левую руку и периферийным зрением контролируя
окрестности. Осмотрелся я первым делом, едва высунувшись из салона,
но теперь как-то засомневался – многие биомехи были способны
сливаться с окружением за счет покровительственной окраски, так что
надежнее вооруженным глазом пробежаться по полянке. Что, вообще-то,
не приветствовалось: еще на заре эпопеи с бионием выяснилось, что
полагаться на сложную электронику чревато, слишком легко она
блокируется. И даже если это происходит не в самом начале
боестолкновения, все равно преимущество в несколько секунд с лихвой
перекрывается последующей перестройкой восприятия, которая может
занять куда больше времени. Проще сразу использовать простые и
дубовые методы – в частности, диоптрийные прицелы и примитивные
оптические приборы типа биноклей. И зрение тренировать, особенно на
движение. Последнее, впрочем, происходило само собой, по мере
накопления боевого опыта, поскольку условные рефлексы и
наработанные на практике навыки сохранялись в психоматрице. Правда,
в новом теле они не сразу срабатывали, требовалась реабилитация. Но
об этом я, кажется, уже упоминал.