—
Учись, как надо.
Я
держалась, как могла, утешая себя мыслью, что это не может
продолжаться вечно. Рано или поздно сестрица выдохнется, потеряет
запал и заткнется. Но не тут-то было. Она, наоборот, все больше
распалялась, и когда маменька прохаживалась мимо прилавков,
подбирая ткани и украшения, сестра всячески позорила меня перед
случайно забредшими в салон покупателями.
Ей
все-таки удалось выбить меня из колеи, и спустя два часа я мечтала
только об одном — вернуться домой и больше никогда и ни за что не
ходить по модным салонам. Не мое это, не мое! Мне проще в поле, в
венке из ромашек, чем здесь — в шелках и атласе.
***
—
Тебе очень идет этот цвет, — умилилась маменька, глядя, как
портниха изо всех сил пытается упаковать меня в небесно-голубое
атласное платье. Я стояла, уперевшись руками на стол, а мадам Адлер
затягивала шнуровку на корсете.
—
Выдохни, милая, — произнесла она совсем не ласково, с ожесточением
сдувая со своего вспотевшего лица волосы, которые выбились из
некогда аккуратной прически.
Я
выдохнула насколько могла, мне даже показалось, что живот к спине
прилип, а она снова рявкнула:
— Я
сказала — выдохни, а не вдохни! — и дернула за шнурки так, что у
меня искры из глаз посыпались, пришлось ухватиться за край стола,
чтобы не повалиться на пол.
Илона хихикнула и, развернувшись к зеркалу,
любовно погладила себя по плоскому животу и гладким бокам. Портниха
бросила на нее завистливый жадный взгляд, а потом снова с
ожесточением переключилась на меня:
— Не
дыши! Не шевелись!
—
Может, не надо? — простонала измученно и посмотрела на
родительницу, обмахивавшуюся кружевным веером.
—
Еще как надо, — прошипела портниха и с громким «хы» снова дернула
шнурки, — я, по-твоему, зря тут полчаса потом обливаюсь? Терпи!
Она
тоже состояла в клубе славных жен Боунса и была давней подругой
маменьки, поэтому особо не церемонилась в выражениях.
—
Что ж ты такая объемная, милочка?! Вон, смотри на сестренку свою —
любо-дорого смотреть, а уж наряжать ее — одно
удовольствие.
Я
что-то промычала — из-за тугого корсета не хватало воздуха, и перед
глазами плавали темные круги, а Илона самодовольно улыбнулась и
смерила меня надменным взглядом.
—
Это она в бабку пошла. Леди Изольда тоже была крупной женщиной, но
такой грациозной! Не шла, а словно белая лебедь плыла, все мужчины
шеи себе сворачивали, провожая ее взглядом.