Впрочем, насчёт погоды я отыскал
ответы, листая огромный многостраничный атлас, занимавший в
библиотеке князя отдельный столик. Никакой ошибки. Просто климат
здесь весьма суровый.
Россия в этом мире располагалась на
том же месте, в северной части Евразийского континента. И даже
отыскивая на карте конкретные города, я ловил себя на ощущении
узнавания. Значит, и в моём мире они существовали и находились
примерно на тех же местах. Москва, Новгород, Ростов,
Санкт-Петербург. Казань, Таганрог, Тула. Минск, Киев, Феодосия,
Варшава. Белград, Вена, Будапешт. Названия были знакомыми, хотя
многие из них в моём мире были столицами отдельных государств, а не
имперских губерний. Но это мелочи, я пока даже не стал вникать.
Потому что основное моё внимание захватила область к востоку от
Урала.
И вот здесь различия бросались в
глаза сразу.
Начнём с того, что огромная область,
занимавшая, пожалуй, несколько миллионов квадратных километров,
была обозначена на карте огромным белым пятном. Здесь раскинулась
местная Сибирь, которую в этом мире называли на английский манер —
Сайберия. На карте она обозначалась как один сплошной ледник, с
минимальной детализацией.
Занимал этот ледник значимую часть
земного шара, охватывая, помимо собственно Сибири, и Дальний
Восток, и северные области Китая, и даже часть Охотского и
Японского морей, образуя с Японией этакие ледяные мосты. Берингово
море тоже перемёрзло практически полностью, с Аляской по льду было
постоянное сухопутное сообщение. Аляска, к слову, была ничейной и
считалась восточной окраиной Сайберии, поскольку официальные
границы североамериканских колоний местной Британской империи
проходили гораздо южнее и восточнее.
Вообще, судя по картам, теоретически
между Евразией и Северной Америкой можно было дойти по льду ещё и
через Северный полюс — Ледовитый океан тоже перемёрз полностью и
назывался Ледовитой пустошью. Правда, на практике такой переход был
нереальным. Вообще, подавляющая часть Арктики и Сайберии
обозначалась как непроходимая. Этакая огромная аномальная зона
вечной мерзлоты. Которая ещё и постепенно разрастается — это видно
по картам разных веков.
Сибирь и в моём мире считалась
суровым краем, однако здесь она стала и вовсе непригодной для
жизни. Восточнее Томска я не увидел на картах ни одного значимого
города — только мелкие посёлки и крепости. Алтай и вовсе
обозначался безлюдным, хотя я точно помнил, что в моём мире там
были города.