Сделал вид, что не вижу его,
усиленно рыская взглядом по сторонам. Арсений напружинился и
взвился в высоком прыжке, занося кинжал для удара.
Наивный. Ближний бой — это то,
чему Оршала научила меня в совершенстве. Я перехватил разбойника
ещё в полёте, схватил за руку, перевернул и вбил в землю под
собой.
Послышался глубокий стон.
Разбойник выпал из скрыта и теперь пытался собраться с мыслями на
земле. Давать ему передышку я не собирался. Схватил за край брони и
картинно подкинул в воздух. Получилось восхитительно — Арсений взял
курс на Марс, махая руками аки бабочка. Запуск с Министерством
обороны не согласован, поэтому я взмыл вверх и, подловив бойца в
точке максимального подъёма, толчком перенаправил в горизонтальный
полёт.
Решил не останавливаться на
достигнутом и устроить показательный бадминтон. Противника не бил,
использовал только ускорение и толчок.
Когда зрители в полной мере
насладились бадминтоном, перехватил Арсения за шею и плавно опустил
на землю.
— Роман, с меня хватит, —
проворчал он, потирая ушибленный бок, и поднял руки.
К нам подошли отец с Евгением
Михайловичем.
— Господа, довольно —
приказным тоном произнёс генерал. — Арсений Валерьевич, что
скажешь?
Арсений потрогал погнутую
броню и задумчиво посмотрел на меня.
— Не наш это уровень, товарищ
генерал, — твёрдо произнёс он. — Мои атаки не действуют, вдобавок
Роман весь бой сдерживался и не нанёс ни одного удара. В реальном
бою я ему не соперник.
— Вот как? — удивился генерал,
— с трибун всё не так однозначно. Тут есть над чем подумать. Пока
приглашаю вас пострелять.
Мы медленно двинулись в
сторону стрельбища, расположенного, как оказалось, в самом конце
парка. Арсений принял меня под локоть, и мы немного отстали. Я
заметил его алчный взгляд.
— Роман, хочу выкупить у тебя
эпик.
Я неодобрительно покачал
головой.
— Арсений Валерьевич, при всём
уважении, эпик — это достояние государства.
Разбойник молчал с минуту,
задумчиво меряя шагами брусчатку.
— Роман, — он остановился и
твёрдо посмотрел мне в глаза. — Если передашь эпик государству,
большая вероятность того, что он осядет в частной коллекции и
никогда не будет использован по назначению. Не послужит на благо
нашей великой родины.
Я медленно кивнул, соглашаясь
с приведённым доводом. Между тем Арсений продолжил: