Я подняла взгляд на Гамбита:
– Хлебные крошки… – повторила я, сжимая крепче сверток. –
Слишком маленькие…
И догадка меня поразила, потому что я безмозглая девчонка.
В следующий миг, я сунула камень души своей матери обратно
Гамбиту в руки, с выкриком:
– Я вернусь за ним. Это чтобы сейчас у меня не было
соблазна.
Он не понимал о чем я, но я уже схватила свой саквояж, и бежала
к двери, потому что мне нужно было как можно скорее узнать
правду.
– Ты куда? – догнал у двери его голос.
– В Комитет по распределению дара. Я должна узнать, что за
хлебные крошки оставил мне отец.
***
Гамбит.
Дверь за Евой захлопнулась, оставляя меня одного в кабинете, еще
недавно принадлежащего Эстебану.
Старый дурак!
Он ведь оставил в сове что-то для меня. Не для нее.
Новицки никак не мог подумать, что девчонка не просто не даст
выкрасть мне сову, а еще начнет отстреливаться.
И вот это нечто, подсказка для меня – оказалось у нее в руках, и
сейчас с этим она мчалась в Комитет по распределению.
Зачем?
Что могло быть столь важным, что она отдала мне камень души
своей матери обратно? Будто безделушку.
“Чтобы не было соблазна” – эхом отразилось в памяти.
Потому и отдала. Ева сомневалась в выборе…
Каждый раз, глядя на мелкие искры-камней, извлеченные из
тайника, у меня мелькала мысль, что они слишком похожи на камни
души. Настолько слишком, что пугало, где-то на грани сознания,
особенно вкупе со списком имен.
Смущало лишь одно – размер.
Не бывает таких маленьких хранилищ дара. Артефакты этого рода
всегда были увесистыми, к примеру камень моей матери, едва стоило
взять его в руки, казалось он оттягивал пальцы. Без преувеличения –
но весили камни души всегда больше, чем казались на вид.
Найденные же искры – были невесомыми, а еще я знала, что если
какой-то альраун съест одну, это напитает его огромным количеством
энергии.
И рассказ Гамбита навел меня на идею, но подтвердить ее я могла
лишь у тех, кто знал о передаче дара все. А именно в комитете.
Я должна была найти старшего комиссара по распределению Гальде.
Несмотря на весь свой суровый вид, мне еще в нашу первую встречу
показалось, что сухонькая старушка не желала мне зла, а вот на
Горски явно точила зуб.
И теперь я топталась у здания комитета, смотрела на уходящее в
небеса строение, и могла только догадываться, как его вообще сумели
построить. Пыталась настроиться на нужный лад, придумать с чего
начать, когда заявлюсь к Гальдэ, но вместо этого в голове как назло
роились вопросы о чем угодно, кроме дела.