— А-а… — смягчился тот. — В СИЗО я проторчал. Месяц целый. Как
раз, когда дочь погибла. Чтоб всем пусто было…
Зубы его скрипнули, слова как будто не шли на язык, но он
продолжил, хоть и коротко:
— Дело мне шили твои коллеги. Но отделался штрафом.
— Что за статья? И почему избрали против вас такую меру
пресечения, как арест, если в итоге штраф получили? — недоумевал
я.
— Водки будешь? — неожиданно предложил Березов.
Я на секунду задумался. Разговор как-то у нас с ним не клеится.
Может, если чокнемся разок-другой, как водится в нашей могучей и
необъятной, и дело лучше пойдет? После совместного возлияния люди
братьями сразу становятся, и разговоры за жизнь по накатанной
прут.
— Наливай, — кивнул я. — И давай на «ты». Меня Андрей зовут.
Березов поморщился, но промолчал. Ну, теперь хотя бы понятно,
почему он ментов недолюбливает.
Он сходил на кухню, принес початую бутылку «Столичной», два
граненых стакана и банку соленых огурцов.
Выставил снедь на журнальный столик, который когда-то был
детским. Но сейчас лак облез, а цветочки и ягодки потускнели.
Молча налил сразу по полстакана и, не чокаясь, выпил залпом свою
порцию. Даже не поморщился. Захрустел кривым огурцом, отплевываясь
от ветки укропа.
Я последовал его примеру. Сегодня у меня все равно что-то вроде
вроде выходного. В ГОВД без нового командировочного делать
нечего.
Березов закурил. Я не торопил его с рассказом. Он задумчиво
потер виски и начал излагать:
— За спорт меня посадили, гражданин начальник.
— Как – за спорт? — горячительное теплом прошлось по жилам, мне
уже самому захотелось поговорить с этим мрачным человеком. Не из-за
работы. А просто понять…
— Статья такая есть, незаконное обучение карате, — мышцы
Александра под тонкой тканью тельняшки напряглись и вздулись
буграми, теперь на алкаша он был совсем не похож.
— Осенью в прошлом году ввели, — кивнул я. — Добавили пункт в
219-ю. Посчитали, что спорт такой воспитывает жестокость в
советских гражданах и растит хулиганов. Но, насколько мне известно,
на практике за такое редко сажают. Не припомню, что наши рейдовали,
отыскивая подпольные секции.
— У нас в стране несколько миллионов человек занимались этим
спортом до запрета. Представляешь, если всех сажать, какой резонанс
поднимется? Я тут с друзьями по Федерации разговаривал, многих
все-таки из них прижали, кто с размахом занятия вел. Но не за
карате. Кого за незаконное получение прибыли, налоги же они с
секций не платили. Кого за хранение валюты. Был бы человек, а повод
найдется – тебе ли не знать. Вот такая вот практика, – хмыкнул
Березов.