Случай не новый, дитя,
— все поступают, как ты.
Ясно. Муж застукал жену с любовником, влепил ей по первое число,
да еще и из дома выгнал. Супругу-то он наказал, но и себя выставил
порядочным дураком. Теперь весь город знает, что ем наставляют
рога.
— Хи —хи, — услышал я вдруг.
Обернувшись, увидел у родника девушку, почти девочку — лет
тринадцати или четырнадцати, худенькую, с маленькой грудью, одетую
в странный наряд — полупрозрачное платье, блестевшее на солнце,
словно роса. Открыл рот, чтобы поприветствовать, но девушка
приложила к губам указательный пальчик, показывая мне — молчи, дай
послушать. А Орфей уже заканчивал песню, устами неведомого путника
давая совет изменщице:
— Только вперед, если будешь ты с милым в отсутствие мужа,
Дверь запирай на засов, чтоб не попасться опять.
Вот так и слушай великого певца. Нет бы, посоветовал жене
раскаяться в содеянном и впредь хранить верность законному супругу,
а он рекомендует прятаться как следует.
— Ты кто? — спросила меня девушка.
— Саймон, — отозвался я. Еще раз посмотрев на странную гостью,
почувствовал, что от нее веет холодом и сыростью. Скорее даже,
изморозью, если ты открываешь окно в теплой комнате в зимнюю
ночь.
— Ты врешь, — заявила девушка. — Тебя зовут по-другому. Я знаю,
когда мне врут.
— А я тебе и не вру, — хмыкнул я. —Мало ли, как меня зовут на
самом деле, но здесь именуют именно так. А ты сама-то, кем будешь?
Водяница или берегиня?
М-да, это я уже мифы попутал. Берегини, они в фольклоре другого
народа, моего.
— Я наяда, богиня этого места, — гордо заявила девушка. — И я
чувствую, что ты здесь чужак.
— А тебе жалко? — поинтересовался я, возвращаясь к прерванному
занятию. А что еще делать? Как женщина эта наяда меня не слишком
заинтересовала. Совсем маленькая, да еще и холодом от нее веет, как
от покойника, пролежавшего несколько дней на льду. А уж если совсем
честно, то мне стало не по себе от внезапного появления девушки,
одетой в росу, а оттирая уже чистый котел, просто пытался с помощью
рутинной работы избавиться от собственного страха.
— Что значит жалко? — с недоумением переспросила наяда. — Жалко
может быть какую-то вещь, а у меня нет никаких вещей, значит,
жалеть мне нечего.
— Это я так, образно. Когда говорят — тебе жалко, имеют ввиду —
какое же твое дело? — попытался я объяснить, но получилось плохо.
Еще и богиню здешнего места обидел.