- Вы не поняли, Лидия Михайловна. Не я должен быть с
цесаревичем, а он со мной и моей командой. Чтобы единственным
сильным одаренным рядом с ним был я, а единственным артефактом –
мой энколпион!
- Что?!
- Вы слышали.
- Нет, это решительно невозможно!
- В таком случае, я умываю руки, – пожал плечами Март. И хотел
было выйти из кабинета, но Марцева его остановила.
- Подождите. Вы уверены, что эти условия необходимы?
- Нет! Единственное, в чем я уверен, что если этого не сделать,
шансов нет вообще.
- Но если у вас ничего не выйдет, именно вы останетесь
крайним!
- Можно подумать, – фыркнул Колычев, – что в любом ином случае
виноват будет кто-то другой?
- Пожалуй, вы правы. Хорошо, я поговорю с Евгенией. Ничего не
могу обещать, но…
- Вы уж постарайтесь!
Среди сотен писем и приглашений отыскались и действительно
важные. Например, расписание заседаний, регламент работы Сената
Одаренных на 1942 год и разовый пропуск в здание Таврического
дворца. Пакет в плотном, желтоватого картона большом конверте без
особых знаков и печатей принес курьер. Самого Марта в этот момент
дома не было, и Татьяна, на правах секретаря, приняла и расписалась
в получении. Если бы не это, кто знает, не затерялось бы послание в
общем потоке. А пропускать такие мероприятия Марту, как
новоизбранному гроссу, было крайне нежелательно.
Сенат Одаренных, по большому счету, мало чем отличался от прочих
присутственных учреждений империи, с утра более всего напоминая
разворошенный улей и превращаясь ко второй половине дня в сонное
царство. Ну а что, господа гроссы – люди занятые и долго
рассиживать в кабинетах не станут, а без их присмотра мелким
чиновникам можно и расслабиться…
Когда Март появился в здании Сената, обеденный перерыв или, как
его еще иногда называли, «адмиральский час» был в самом разгаре.
Швейцар – рослый отставник с медалями «за усердие» на широкой
груди, молча пропустил его внутрь, не подумав поинтересоваться, за
какой надобностью молодой человек приперся в святая святых. Раз
пришел – значит, надо.
Коридоры по большей части пустовали, и лишь из некоторых комнат
доносился приглушенный шум. Без приключений добравшись до помещений
секретариата, он обратился к единственному обнаруженному им
скучающему дежурному сотруднику.
- Я хотел бы видеть господина Карского.