— Эрика — блондинка. Думаешь, у неё есть мозги? — лениво отвечает ему Багратов.
Я бы обязательно возмутилась такой пренебрежительной оценке, если бы мне не было так страшно. Раздаётся грохот. Что-то тёплое брызгает мне на лицо. Я зажмуриваюсь и замираю, даже не дыша. Меня резко обхватывают за плечи сильные пальцы. Я сжимаюсь в комочек, желая стать невидимкой.
— Спокойно… Это всего лишь я, — неожиданно тепло и мягко произносит Багратов.
Он притягивает меня к себе и нажимает на затылок, заставив зарыться лицом в его грудь. В нос сразу же вбивается аромат его парфюма, пряный и жгучий, как смесь восточных специй. Жёсткие пуговицы царапают нежную кожу. Я всхлипываю и начинаю рыдать, выпуская через слёзы всё скопившееся напряжение.
Горячая ладонь Багратова ложится гнётом на затылок. Он начинает медленно поглаживать меня по волосам.
— Тише. Успокойся. Всё уже позади. Теперь ты в безопасности. Тебя не тронут…
Его слова служат крохотным утешением и почти ничего не значат для меня сейчас. Ведь он пообещал, что меня никто не тронет. Никто! И меньше чем через час меня похитили, избили и едва не убили…
Может быть, я не буду в безопасности рядом с Багратовым? Вдруг ему не под силу сдержать натиск других головорезов?!
— Склад обыскали… — раздаётся незнакомый голос.
— Циклоп и Шорох? — интересуется Багратов. И в его холодном голосе проскальзывают нотки искренней тревоги.
— Ранены оба. Но жить будут, — отчитывается собеседник Багратова.
— Хорошо. Выдвигаемся. Вызови бригаду. Пусть вычистят тут всё. Чтобы без лишних следов.
Багратов отстраняет меня от себя на расстояние вытянутой руки. Дотрагивается до припухшей щеки.
— Тебя немного потрепало. Сильно болит?
Я согласно киваю.
— Где?
Где болит? Да я вообще одна сплошная гематома! Во весь рост. Болит везде, особенно внутри! Не дождавшись ответа, Багратов подхватывает меня на руки и заносит обратно в склад.
— Закрой глаза, — советует он. — Это тебе видеть ни к чему…
***
Спустя несколько часов
— Сотрясение головного мозга. Ушибы. Гематомы. Серьёзных повреждений нет. Внутренние органы не задеты. Покой. Постельный режим…
Размеренный голос врача баюкает меня не хуже колыбельной. Или мне вкололи снотворное? Потому что я силюсь открыть глаза. Но у меня не получается это сделать. Я борюсь изо всех сил за возможность оставаться в сознании. Я хочу понимать, что происходит. Но реальность ускользает прочь, безжалостно и неумолимо.