В какой-то момент падения меня вдавило перегрузкой, больше не
давая пошевелиться… Под полом зажужжал какой-то механизм, и падение
замедлилось, сойдя на нет. А потом возобновилось меньше, чем на
секунду. Правда, это не помешало сердцу рухнуть куда-то в
пятки.
В этот момент белая капсула вздрогнула в последний раз… И
замерла.
Пока я пытался унять стук взбесившегося сердца, решившего
доказать мне и миру, что отбойный молоток – это слабак, и можно
стучать ещё быстрее, белые ремни с щелчком отцепились от невидимых
креплений. А затем, шурша, втянулись в лежанку. Я снова получил
свободу движения.
Правда, пользоваться ею я не спешил. Просто лежал с закрытыми
глазами и считал до ста. Нужно было взять себя в руки. А ещё
понять, что происходит, куда меня занесло – и что теперь делать.
Данных для анализа было слишком мало, а эмоций внутри – слишком
много.
Мне было страшно... Кто-то скажет, что в данном конкретном
случае страх непродуктивен. И я с ним соглашусь. Но страх сам по
себе иррационален. И почти неконтролируем. Боятся все живые
существа. И боятся нередко. Значит, надо уметь не давить этот
страх, а пропускать его через себя и жить дальше.
Вот этим я и занимался в первый час своей жизни на неизвестной
планете… Я ещё не знал, что именно этот час и станет прологом в
новую жизнь. Но так оно и было. И час этот я потерял совершенно
бездарно. Во всяком случае, с точки зрения выживания.
Но я тогда не знал, что надо выживать и спешить. Я ничего не
знал. Я просто лежал на белой лежанке, в белой капсуле, на
неизвестной планете. И слушал, как сердце бешено стучится об рёбра.
А заодно приходил в себя после свободного падения на неизвестную
планету.
Ведь может человек просто полежать, разве нет? Может!
А потом оставьте меня на часик, пожалуйста… Мне страшно…
Дневник Листова И.А.
Первая ночь первого дня в новом
мире
Внутри капсулы снова стало прохладно. И это заставило меня
начать шевелиться. Пока моё «пристанище» неслось вниз огненным
болидом, внутри было жарко, как в бане. А потом температура начала
быстро опускаться. И вскоре достигла пятнадцати-восемнадцати
градусов, отвратительных в своей некомфортности.
Вроде бы и не особо холодно, но и не сказать, чтобы тепло. А,
если учесть, что мой белый комбинезон не особо помогал согреться,
то можно представить, как мне стало хорошо!..