А я, вместо того чтобы разделить радость ребенка, погружена в
полное отчаяние. Наивно было полагать, что Ян уедет сегодня и мы
больше никогда не встретимся.
Я в третий раз перекидываю кубик, забыв, куда идет мой богатырь,
с большим натягом выполняю милое задание: прочитать скороговорку не
моргая.
— Мам, ты как сонная муха, — подводит итоги моей слабой игры
сын.
— Я просто устала, Саш.
Мой сын — самый большой для меня друг. Именно этот человечек
помогал коротать мои бессонные одинокие ночи. Ему я посвящала всю
себя, а он мне забавно улыбался в ответ, благодаря, когда ему было
всего четыре месяца, а я давилась слезами от счастья и несчастья
одновременно.
— Так иди и поспи, — немного по-отечески говорит Саша и ставит
богатыря в коробку.
— Мы же не доиграли, — улыбаюсь и помогаю собирать игру.
— В другой раз, — резонно замечает сын, — лучше играть, когда
никто не зевает и не считает ворон.
— Верно.
Непослушание и серьезность прекрасно сочетаются в Сашке. Иногда
я бешусь от собственного бессилия, что ребенок пытается руководить
мной и командовать. Но иногда задумываюсь о том, что меня просто бы
не существовало без него.
Я ставлю Саше аудиосказку и отправляюсь на кухню под предлогом
грязной посуды. Плотно прикрываю в нашу с ним комнату дверь и, не
включая свет, на цыпочках добираюсь до окна.
Черный внедорожник, как приклеенный, стоит до сих пор на улице.
Пока я пристально рассматриваю через стекло своего бывшего, не
замечаю, как раздается глухая вибрация на смартфоне. Реагирую
только на третий раз и замечаю мерцание экрана.
Неизвестный номер уже несколько раз пытался дозвониться. Обычно
на чужие телефонные звонки я предпочитаю не отвечать.
— Алло, — пойдя наперекор своим принципам, решаю не сбрасывать
звонок.
— Рина, — молчание, — это Ян.
— Как ты узнал мой номер? — стараюсь говорить ровно и
безразлично.
Хотя в душе невероятная паника, и страшные мысли одна за одной
рвутся наружу. Может, он уже все знает?
— Поверь, при моих связях это несложно.
— Допустим. Разве это что-то меняет между нами? — резко обрываю
и задаю вопрос в безжалостной попытке не допустить возникновения
любой связующей нас ниточки. — Я попрощалась, Ян, — напоминаю ему о
том, что этот разговор не имеет никакого смысла.
— Я хочу поговорить. Сейчас.
— Нет, Ян, — сбрасываю звонок.