— О каком положении идет речь?! — во взгляде улавливаю тревожный
блеск, что женщина уже поняла, о каком событии заикнулся мой
лечащий врач. Ее губы сложились в одну плотную и узкую линию, а
лицо исказила жуткая гримаса.
В панике отодвигаю документы в сторону и инстинктивно закрываю
ладонями живот. Мне так хотелось оттянуть этот момент. Все должно
было произойти иначе и не здесь. С Яном всегда как за каменной
стеной, а сейчас мой спаситель лежит в реанимации и подключен к
ИВЛ.
— Я говорю о беременности вашей невестки. Ей нужен покой, и
никаких волнений. Девушке просто повезло, после подобного ДТП не
было ни единого шанса на спасение, тем более что…
— Какой срок? — прерывает бесцеремонно Ильина мужчину, и я
замечаю, как плотно она сжимает в руках трость до побелевших
костяшек.
«Плод».
Странное название для еще нерожденного ребенка. Грубое и
бесчувственное.
Для меня это уже был настоящий человек. С двух полосок. С
первого УЗИ на пяти неделях и его сердцебиения.
— Восемь недель, — отвечает врач и, обогнув Ильину, садится на
край больничной кровати, начиная стандартный осмотр. — Как ваше
самочувствие?
— Как и вчера, — отвечаю тихо-тихо и прячу взгляд за широкой
мужской спиной, проклиная эту аварию и сейчас свою беспомощность. —
С ребенком правда все хорошо? — сглатываю и пытаюсь унять
нарастающую панику от гнетущей обстановки.
— Вот сходите на плановое УЗИ, и врач вам все подробнее
расскажет о вашем бойце.
— С чего вы взяли, что это он?
— С таким рвением к жизни, как у него, он просто обязан быть
пацаном, — врач улыбается и смотрит на меня с хитрым прищуром.
Мне не важно, какого пола будет наш с Яном ребенок, я уже его
люблю.
— Ты… нашла все-таки способ привязать к себе Яна! — с досадой
говорит Ильина, сняв маску милой и воспитанной женщины, как только
за врачом закрывается дверь
— Вы все неправильно истолковали, — тянусь к документам и решаю
закончить столь неприятный разговор, поставив подпись на каждой
странице.
Мне не нужны деньги семьи моего мужа. Главное, чтобы он вышел из
комы и у нас было все как раньше. Я так надеялась, что, отказавшись
от прав на имущество Стембольских, я обрету долгожданный покой и,
встав на ноги, смогу побороться за жизнь Яна.
Увы! Я наивный и доверчивый человек, до безобразия.
Несмотря на детский дом и статус сироты, несмотря на отсутствие
поддержки в лице родных людей, я обрела любовь и сильное, крепкое
мужское плечо. Я сохранила веру в людей, и это стало для меня стало
началом конца.