Вещей у меня было немного – ноутбук и легкая спортивная сумка. Никогда не таскаю с собой лишнего багажа, лишь необходимый минимум: зубную щетку, бритву, смену белья да книжку в дорогу. Служба не скупится на командировочные, поэтому все, что может понадобиться, я предпочитаю покупать на месте. Не было у меня и оружия. Офицер Службы в отличие от сотрудников так называемых «силовых ведомств» должен добиваться успеха не стволом крупного калибра, а головой, в крайнем случае помогая ей руками.
По обе стороны игрушечной российско-украинской границы люди в форме, со всей серьезностью изображавшие настоящих пограничников, шлепнули в мой паспорт по штампу, причем оба одинаково завистливо покосились на американскую визу и отметку с надписью по-английски: «Гонолулу». Я четко представлял себе ход их мыслей: мало, ох мало дерет государство с этих проклятых буржуев, которые позволяют себе отдых за океаном! Драло бы больше, хотя бы половину доходов, смотришь, и пограничник мог бы позволить себе смотаться в отпуск на Гавайи! Наивные, они не понимали, что повышение налогов вовсе не влечет за собой автоматическое повышение их окладов.
Удар, пропущенный постаревшими, ослабившими бдительность властителями бывшей необъятной империи, отколол от нее четырнадцать царств со своим маленьким царьком в каждом, но даже краешком не затронул Службу. Она выстояла, ничуть не пошатнувшись. Сфера нашего влияния по-прежнему охватывала не только всю территорию бывшего Союза, но и выходила далеко за ее пределы. Наше руководство с давних пор размещается в Москве, точнее – рядом с ней. Но точно так же местом дислокации оно могло выбрать хоть Пярну, хоть Конотоп. Даже Анадырь. Ни от одного государства бывшей империи Служба не зависела, хотя бы потому, что была старше любого из этих государств, внимание на действия властей обращала лишь тогда, когда они угрожали нарушить некий устоявшийся баланс, и рукой Москвы называть ее было бы просто глупо.
Поэтому «щирий украинец» Витько Слободенюк не имел ничего против того, что ему во временные командиры навязали «клятого москаля». На моем месте с тем же успехом мог оказаться монгол с труднопроизносимой фамилией или чукча из Певека – были у меня такие знакомцы, и постигали они наши науки не хуже, а то и лучше других. А меня могли приставить помощником к приехавшему в Москву спецу из, предположим, Грузии или Азербайджана, если дело проходило по его профилю. И ничего обидного я бы в этом не усмотрел, даже если этот спец был ниже меня по званию.