Домой мы возвращались уже под вечер, когда от реки потянуло
холодом и сыростью. Уставшее летнее солнце клонилось к закату.
Ветер шептался с кустами в потемневших нарядах о чем-то
непристойном, и деревья, макушки которых отливали красноватым
светом начинавшейся вечерней зари, смущенно шелестели листьями
будучи невольными слушателями их разговора.
Мы с Мишкой топали по тропинке загруженные под завязку. Впрочем
как всегда. Каждый выход «в свет» мы использовали для сбора
чего-нибудь полезного. И сегодня тащили огромные тюки рогоза, из
которого я хотела сплести циновки. Земляной пол в доме меня уже
просто бесил. Из-за того, что в доме приходилось ходить в обуви,
причем в той же, то и на улице, граница между домом и двором
размывалась. И это мне не нравилось.
Мишка шел чуть впереди и по праву сильного волок на себе весь
наш скарб и две охапки рогоза, перекинув веревку, связывающую их,
через шею. Тюки были не тяжелые, но очень объемные и неудобные. Я
пыхтела сзади. Веревка резала шею, дурацкий камыш цеплялся за
кусты, желая послушать скабрезные шуточки ветра, и мне приходилось
силой выдирать его из цепких веток. Обычно я не геройствовала,
вязала тюки значительно меньшего размера и носила их по одному, но
сегодня почему-то решила, что не должна уступать Мишке. Хотя было
очевидно, что этот тощий бугаище меня сделает одной левой. И сейчас
я тихо материлась на себя, на Мишку, на рогоз, на кусты и даже на
земляной пол в моем доме.
- Тише, - Мишка внезапно остановился посреди тропинки и замер
без движения. Я воспользовалась паузой и скинула с себя ненавистный
рогоз, и застонала, растирая шею. - Тише, - повторил Мишка, -
слышишь?
Он хмурил брови и смотрел по сторонам, как будто бы пытался
определить с какой стороны идет звук. Я прислушалась... Но сердце в
моей груди колотилось так сильно, а легкие с таким шумом вдыхали в
себя воздух, что я больше ничего не слышала, как ни старалась.
- Что там? - шепотом спросила я.
- Не знаю, - так же тихо отозвался Мишка. - Вроде бы кто-то
пищит..
- Пищит?! - ахнула я, чувствуя, как от мокрой от пота спине
пробежали мурашки с очень холодными лапками. Меня сразу стало
знобить. Захотелось оказаться дома, спрятаться в темноте и
прижаться к Борису, надеясь, что неведомая тварь не найдет меня до
заката.