Вычислитель смирился с моим решением; словно машина почувствовала мои мысли и не стала противиться им.
А для меня наступало время прощания с планетой. Эти два месяца – или чуть больше – как раз тот срок, чтобы суметь собраться и уйти, чтобы сами излишне долгие сборы успели наскучить, и расставание с 2011 и с ее безымянной звездой, так долго шептавшей мне ночные истории, прошло менее болезненно.
Вытащив из шлюпки и установив вокруг врат все необходимое оборудование, я принялся прощаться. Нет, сперва я с тревогою ждал, начнут ли заряжаться стылые аккумуляторы; помучив меня около суток, ушедших на тестирование и восстановление, они все же стали принимать в себя первые киловатты энергии, коих со временем окажется достаточно, чтобы восстановить давно потерянный канал связи. А пока канал восстанавливался, я разлучался с планетой. И с той, единственной. С ней, так получилось, я прощался дольше других.
Год на 2011 на треть короче земного, лето вступило в свои права, когда заработал генератор, и врата отворились, выпуская из дальних глубин из бесконечно краткого странствия двух техников в робах ЦТП. Оба долго вертели головами, жмурились, привыкая к яркому свету. И разглядывали бескрайнюю пустошь, протянувшуюся от горизонта до горизонта. Ветер, теперь совсем слабый, лениво гонял песчаные вихри, обдавая жаром, опаляя и стерилизуя безжизненные пространства суши.
– Мне казалось, тут должно быть нечто иное, – наконец, произнес один, тот, что постарше. Я кивнул медленно, уже готовый к ответу, коротко рассказал обо всех днях пребывания на 2011. О воскрешении и о смерти под палящим солнцем и бесконечными песчаными бурями пришедшими с центра Гондваны. Он долго молчал, а затем положил руку на плечо, дружески похлопал, пытаясь успокоить.
– Ну, всякое бывает. Не надо так убиваться. Что-то да непременно останется, – он вздохнул. – Жизнь это такая штука, с которой не то, что песчаные бури – человек, со всей его техникой, и то справиться не может. Непременно что-то да останется, прорастет и вылезет. Такова уж сила жизни, что ее ничем не возьмешь, как ни старайся. Солнце вот это взорви, а и то она останется. Где-то в какой трещинке, в куске льда, да где угодно. Но только потом, как станет полегче, сразу воспрянет.
– Закон природы, – согласно кивнул второй. – Иначе как бы сама Земля заселилась. Какой-то кусок камня неизвестно из каких далей прилетевший, а и то принес бактерию или вирус, не помню, в школе учили…