– Смерть?
Готфрид покачал головой, пытаясь прокашляться. Серьезность разговора этим обстоятельством была явно смазана.
Восстановив дыхание, рыцарь сразу перешел в контратаку:
– А старшие знают, что вы пришли ко мне? Не боитесь, что я пойду по следам и накрою ваше сборище?
Тот волк, что был ближе, угрожающе ощерил зубы. Острые, еще не истершиеся. Зубы волчонка, а не матерого охотника.
– Ты убил несколько стай, но на всю летнюю сходку тебя одного не хватит, – гордо вскинулась девушка.
Так, уже кое-что. Стало понятнее, с чего вдруг такой наплыв оборотней в эти края.
– И с чего ты решила, что я один?
Волки инстинктивно дернули ушами, а девица, потеряв самообладание, огляделась по сторонам, явно не понимая, в чем подвох. Ситуация забавляла рыцаря все больше.
Главное, не спровоцировать их на глупости: в том, что он сумеет убить троих щенков, рыцарь не сомневался. Оружия у них не было, а клыки и когти против Готфрида – не оружие. Тихо лежащий в ножнах меч тоже так думал. Но спешить с этим убийством совершенно не стоило. Вдруг у волчат удастся выудить что-нибудь еще.
– У тебя есть самка? Дети? – спросила девушка, сделав еще пару шагов вперед.
Готфрид отрицательно покачал головой:
– Нет и не было.
– Это твой ученик? – спросила девушка, указывая на посапывающего латгала, который по-прежнему спал без задних ног. Умаялся.
– Нет. Были, да все умерли, – ответил рыцарь, улыбаясь.
Видимо, эмоция на изуродованном лице произвела на щенков нужный эффект: тот, что лежал ближе к рыцарю, вскочил на лапы и, пригнув уши, ощерил пасть. Но девушка только улыбнулась и сверкнула глазками.
– Ты хоть и крепок, но уже стар, меченый, – продолжила она, странно растягивая слова. – После тебя не останется жизни: ни детей, ни тех, кого ты воспитал. Ради чего ты существуешь на земле?
Готфрид ответил. Себе, не ей.
Девица странно посмотрела на него, и рыцарь вдруг ощутил внизу живота неодолимое желание. Ему захотелось накинуться на девушку прямо здесь и сейчас, на глазах у других оборотней. Содрав с нее платье, безоглядно, дико и яростно совокупляться у костра…
Воспоминанием о Ней Готфрид подавил желание, а вслух сказал, медленно подбирая ноги под себя:
– А ради чего живет ваша стая? Ради чего вы заявились к меченому, убийце стай, всего втроем? Завести от меня детей? Увещевать? Заключить перемирие? Биться?