– Увидимся в Оксфорде, Смоленская, – Терри с важным видом протянул ей руку.
– До встречи, — кивнула ему Милана, тоже вдруг став серьёзной.
Оксфорд? С Терри? Конкретно я опоздал.
Прощание с Геной. По-русски. Под прицелом взглядов обиженных слушателей.
– Спасибо за вечер. Передавай своим привет, — Милана тепло улыбнулась, обнимая Смирнова.
– Передам. Не пропадай, француженка, — он поцеловал её в щеку и легонько хлопнул по плечу.
Смоленская рассмеялась и, наконец-то, подошла к Аркадию.
– Ты что, вернулась в Англию? – решил прояснить он.
– Временно.
– Выглядишь… — он внимательно посмотрел на неё, подбирая нужное слово, — нереально.
– Спасибо за комплимент.
Милана рассмеялась, легко поцеловала его в щёку и, прежде чем он успел собраться с мыслями, продефилировала мимо. Платье завораживало переливами золота. По сути нереальная… Как мираж.
– Bye, nice seeing you all19, — Милана помахала всем и под хоровое «bye» растворилась в толпе.
– Марта, подруга Элис, которая встречается с Тобби, который лучший друг Джеймса Стивенса, сказала, что у них всё серьезно, — вдруг раздался взволнованный голос Терезы.
– У кого? – оживилась Мэри-Энн.
Аркадий, пару минут пребывавший в своём трансе осмысления, получил ощутимый толчок локтем под рёбра.
– Ну и чё ты сидишь? – раздражённо спросил Гена.
Спасибо, друг.
Как же она изменилась. Красивая, яркая и более взрослая, что ли
Когда он догнал её почти у выхода и сказал, что хочет поговорить, она, к его удивлению, кивнула и, смеясь, сказала:
– Thank god20, что не захватил с собой Терезу.
Они зашли в соседний ресторан. Заказали кофе, потому что Милана была не голодна. Затем стейк и пять пирожных, потому что горький кофе в полтретьего утра пробуждает нереальный аппетит. И теперь Милана увлечённо рассказывала о своём блоге и о погоде в Париже, а Аркадий наблюдал за ней, не зная, как себя вести и о чём с ней говорить.
Год – это очень много. Как же она изменилась. Красивая, яркая и более взрослая, что ли. Кажется, что она уже давно окончила школу, что она на порядок выше всех мелких проблем, волнующих остальных. Ей уже не до экзаменов и не до сплетен, не до ванили и не до шале. Сразу понятно. Она другая.
Общаться с ней легче. Смотреть в глаза – трудней. Взгляд изменился сильнее всего. Какой-то отсутствующий, что ли. Но такая милая улыбка.