Я сам себе судья - страница 19
Кстати, недавно я был на цирковом фестивале в Сочи. Туда приезжал и знаменитый артист Олег Попов. А ведь мы были с ним знакомы с 1958 года. Тогда главенствовали цирковые династии: семья Кио, семья Запашных (тогда еще не было известных сегодня братьев Запашных), Олег Попов, Юрий Никулин и Михаил Шуйдин. То, что Олега Константиновича не было в России 27 лет, очень печально. И он это ощутил, когда вышел на манеж: народ встал, громогласно приветствуя любимого артиста.
Страна его, безусловно, обидела. Мы – артисты – тогда зарабатывали, получая так называемые тарифные ставки, а он много средств тратил на лечение первой супруги Саши. Все его деньги, которые были на сберкнижке к моменту развала СССР, пропали. Олег сказал, что не хотел быть нищим, поэтому и уехал. Слава Богу, у него сложилась судьба за границей.
В Сочи глава Росгосцирка Вадим Гаглоев предложил Олегу Попову организовать в России школу клоунады. Сегодня искусство так называемых коверных утратилось, а в СССР был расцвет: Леня Енгибаров, Карандаш (Румянцев), Вяткин, Олег Попов, Никулин и Шуйдин. Целое созвездие!
К сожалению, 2 ноября 2016 года Олега Константиновича не стало…
Общежитие на Трифоновке
В Гнесинском институте мне как бывшему солдату дали место в общежитии на Трифоновке. Старое общежитие, в комнате девять человек. Потом институт построил рядом новое здание, и селили уже по четыре человека. Роскошь!
В сентябре нас, первокурсников, сразу же отправили на картошку. Я был бригадиром, в моей бригаде работали «неслабые» ребята вроде Давида Тухманова и Карины Лисициан. Никто, естественно, собирать картошку не хотел, и я как бригадир должен был всех заставлять работать. А колхозники объявляли нам норму – попробуй не выполни. Я был довольно требовательным бригадиром, сам работал и других подгонял. Даже перевыполнял норму – старался на трудодни заработать себе на зиму провиант. Привез в общежитие мешок картошки и хранил под кроватью.
Мама в фанерном ящичке присылала мне сало, и мы с моим соседом и земляком Толей Сумским по очереди жарили картошку. У нас потрясающий режим был: выходишь на общую кухню, ставишь свою сковородку, нарезаешь сало… Как только сальцо расплавилось – сверху картошечку. И жаришь. Хлеб, естественно, черный из гастронома у Рижского вокзала. И вот каждое утро картошечку с салом (а я ее до сих пор такую только и люблю) ели и запивали холодной водой. Тогда еще можно было пить прямо из-под крана.