– И зачем тебе это?
– А затем, Паша, что взамен я хочу получить то, что ни за какие деньги не купить. Коль скоро в псковских землях народ имеет силу, то не помешает получить толику любви этого самого народа… Хм. Так, говоришь, Елизавета Дмитриевна заступалась за меня на совете бояр?
– Да, – растерялся от смены темы Павел.
– Вот и ладушки. Тогда обратись для начала к ней. Пусть эта идея исходит от нее. Бросьте клич в народ, мол, жертвуйте на благое дело. Глядишь, и еще от кого обломится. Если княгиня станет проявлять участие в этой задумке, то обязательно найдется кому поддержать.
– И где тогда твоя выгода?
– А в деньгах, что я буду жертвовать. Уж поверь, девять из десяти рубликов моими будут. И как это ни скрывай, а слухи пойдут. Запомни, Паша: лучше всего люди верят в то, что от них хотят скрыть. Попомни мои слова, все будут точно знать о том, как бояре оттирают меня за мои же деньги. А я молчу и делаю все на благо народа.
– Уж не ты ли те слухи будешь распускать?
– А вот это уже не твоего ума дело. И еще. Ни в коем случае не отдавай эти средства в казну. Как бы ни уговаривали, как бы ни умасливали.
– Боишься, растащат по кошелям?
– Не боюсь, Паша. Знаю. Поэтому есть ты и Елизавета Дмитриевна, вот вдвоем и правьте. И, кстати, наберите женщин, обучите ухаживать за больными да обзовите их, скажем, сестрами милосердия. Да форму учредите. Потом с тобой о том еще поговорим.
– Я тебя понял. В смысле не до конца, но…
– Но выгоду свою узрел, а?
– Вот если бы ты еще придумал, как мне трупы препарировать, чтобы не угодить под церковный суд.
– Хозяйка, дай воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде, – уже привычной присказкой с нескрываемой иронией произнес Иван.
– Да ладно тебе. Сколько раз ты мне уж это повторял, а потом все одно и помогал, и возможности изыскивал.
– Ну так всему свое время.
– А я и не против. Просто напоминаю, чтобы не забылось. Я в тебя верю, Ваня.
– Верит он. Ладно, Павел Валентинович. Пойду я. А то завтра у меня трудный день. Нужно будет поспеть вернуться в Замятлино.
– Две тысячи, – вдруг ни с того ни с сего произнес Рудаков.
– Что «две тысячи»? – вздернул брови Карпов.
– Я думаю, что на этот год мне будет достаточно двух тысяч рублей.
– То есть полутора, – кивая на шкаф, где было укрыто серебро, уточнил Иван.