Вот и сейчас навязчивая мысль промчалась, слегка вскружив голову. Впрочем, он быстро спустился на грешную землю. Если случится, не откажется, положит все силы. А нет… Рисковать понапрасну не станет. Лучше быть слугой первого человека в царстве, чем возжелать большего и оказаться на плахе.
Едва прошел в дверь мастерской, как сразу же наткнулся на двух стрельцов из царевой сотни. Ничего удивительного. Царевне выезжать в город без охраны никак нельзя. Интересно, по какой такой надобности она сюда вообще заявилась? Впрочем…
Ответ очевиден. Тем более что небольшие пистоли Карповых в Москве стали весьма модными. От желающих обладать новинкой отбоя нет. К тому же пистоли те на московских улицах вовсе даже не лишние. Трудны в заряжании, не без того. Пулю приходится проталкивать по нарезам. Но зато куда точнее, легче и оборотистее иных образцов.
– Здравия вам, братцы, – сквозь перестук и визг железа вальяжно поздоровался со стрельцами Меншиков.
– И ты будь здрав, Александр Данилович, – на всякий случай выказали уважение стрельцы.
Ну его к ляду, этого проныру. Эвон как вкрутился под бочок к цесаревичу, который уж соправитель, а скоро… О состоянии здоровья царя Дмитрия знали все. Как не питал особых надежд и сам государь. А то с чего бы ему женить своего сына, которому едва шестнадцать исполнилось. Ясное дело, хочет поспеть увидеть внука, а там с чистым сердцем и в могилу сойти.
Так что ссориться с человеком из самого близкого окружения наследника себе дороже. На это не решаются и более именитые да родовитые. Потому как наушничать Алексашка ничуть не стесняется. Проще сделать вид, что все так и должно быть. Глядишь, еще и пригодится. Опять же, парень не может не вызывать уважения. Вроде и не из дворян, а к нему высокородные с вежеством.
– Хозяин-то в мастерской? Иль я зря ноги бил? – осматриваясь по сторонам и не замечая в цехе никого из знакомых, полюбопытствовал денщик цесаревича.
– Тут, – кивая на дверь за своей спиной, произнес стрелец.
– И Елизавета Дмитриевна там?
– А где же ей еще быть-то. Чай, пистоль заказывать приехала, – пожав плечами, ответил все тот же ветеран, Остап.
– Ясно. А ну-ка, посторонись, служба! – Задорно подмигнув стрельцам, Меншиков угрем скользнул между ними.
Те вновь не стали обострять. Приказа никого не впускать у них нет. Молодец же этот из царского круга, а потому и подозрений не вызывает. Ничего особенного в его желании стрельцы не увидели и слегка разошлись в стороны, давая ему пройти.