Но что это? Там было полно людей. Артисты балета в костюмах толпились прямо по центру коридора, нервными, громкими голосами переговариваясь друг с другом. Раздался громкий стук – кто-то изо всех сил колотил кулаком в гримерку Беликовой.
– Наверняка она очередной финт ушами выкинула, – хмыкнула Фира, и все девушки-статистки, в том числе и Таня, остановились в коридоре, присоединившись к толпившимся в нем людям, чтобы посмотреть.
Любопытство – важная черта для любой творческой личности, а потому не существует большего любопытства, чем в театре, где все сплетничают друг о друге и хотят всё друг о друге знать. Коридор быстро заполнился людьми так, что яблоку негде было упасть. Поползли разговоры – каждый старался выдать побольше подробностей.
– Заперлась в гримерке… Не отвечает… Ее выход… на сцене все только ее и ждут… у нее новый хахаль… ее бросил любовник… может, она беременна от того бандита, потому и не выходит… а может, просто свалила, загуляла и забыла про свой балет… А говорят, она к ведьме обращалась за приворотом… У нее был такой роман с немцем… может, немчура ее и пристрелил…
Кто-то снова загрохотал в дверь запертой гримерки кулаком.
– Посторонись, расступись! – расталкивая любопытных, в коридоре появились главный балетмейстер, режиссер спектакля и директор театра. За ними семенила заведующая хозяйственной частью, по всей видимости, она несла ключ.
Таня вдруг вспомнила визгливый смех Беликовой и приглушенный мужской голос, который что-то говорил и говорил. Ей стало ужасно любопытно, и, поддаваясь какому-то совершенно не объяснимому ей самой порыву, она стала протискиваться вперед.
Руководство толпилось возле гримерной, а заведующая хозяйственной частью, пыхтя, пыталась открыть двери запасным ключом. Она колдовала над ней некоторое время, когда дверь вдруг открылась с жутким скрипом, и в коридор вырвался странный запах – словно сладковатый, приторный запах гниющих цветов.
Руководство ворвалось внутрь комнаты, следом проникли несколько особо настырных балерин. Женский крик, истошный женский крик, полный тоски и страха, повис в воздухе, а по толпе пролетела нервная дрожь.
Крик оборвался на резкой ноте. Раздался звук, словно кто-то упал. Чей-то голос завопил: «Скорее, нюхательная соль!» Расталкивая спины, Тане удалось ворваться в глубь гримерной.