– Ты думаешь, они не знают? Всё они знают! – почти крикнул в лицо жене Отрепьев. – Да им всё равно: будь на русском престоле хоть сам дьявол, лишь бы их волю выполнял. Одна ты только думаешь, что вышла замуж за настоящего царя и теперь царица. Вот тебе! – и Отрепьев, показав фигу жене, крикнул: – Царицей она захотела стать!
Из груди Марины вырвался истерический крик:
– Обманщик! Самозванец! – И она медленно опустилась на край кровати, зарыдала, причитая: – Обманул! Обманул! Само – званец!
Григорий некоторое время безучастно смотрел на Марину, не говоря ни слова в свою защиту. Но постепенно истерика жены захватила и Отрепьева. Он передёрнулся всем телом, обхватил голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно сполз с кровати, обхватив руками ноги жены, зарыдал:
– Прости меня, Маринушка, что не сказал тебе сразу, боялся, что не пойдёшь за меня замуж. Но ведь ты же всё равно царица, все богатства России у твоих ног. Тебе прислуживают знатные бояре, дворяне, князья и шляхтичи. Что ещё тебе надо, что ты ещё хочешь?
Мнишек рукавом вытерла слёзы, прислушалась к словам самозванца, тяжело вздохнула, оттолкнула от себя Григория. Тот умоляюще посмотрел в глаза Марины, прошептал:
– Это я всё делал ради тебя. Я положил к твоим ногам цар – ство!
– Положить-то ты положил, да царство не настоящее, – с презрением ответила Мнишек.
Григорий попытался снова обнять ноги своей жены, но та его отстранила, прислушалась. С улицы был слышен гул толпы, по окнам ходили сполохи пожара. Женщина почувствовала недо – брое, второпях накинула на себя одежду, молча удалилась в одну из дверей спальни.
После ухода Марины вдруг ударили в набат на колокольне Ивана Великого. Колокольный звон тревожно плыл над Москвой, призывая людей к Кремлю. В окнах опочивальни ещё сильнее засветилось зарево пожара, сполохи огня освещали всё кругом багровым цветом.
Отрепьев подбежал к окну, лицо его побелело, перекосилось от страха; самозванец прошептал:
– Началось! – набожно перекрестился, бормоча: – Спаси и сохрани меня, Господи!
Григорий метался по спальне, ища одежду.
Во дворе Кремля уже слышался рёв толпы, раздавались кри – ки:
– Долой самозванца, польского царя! Давайте сюда царя-обманщика!
Слышались глухие удары чем-то тяжёлым в ворота кремлё – вского двора.
– Марина! Марина! – стал звать Григорий жену. Но ответа не было.