А что же звуки? Рёв стихает, и звучит властный голос:
– Ядерный террор вышел из-под контроля…
– Щупальца международного терроризма…
– Вырвать с корнем ядовитое жало…
Зажёгся свет, и я вернулся в привычный мир настоящего. В первый сектор Академии Метанаук.
Ратников и в костюме смотрится нордическим суперменом: широченные плечи, загорелое лицо, ослепительно белые волосы.
– И как?
– Круто. Но есть неточности, я про скелеты. Взрывная волна…
– Костя, очнись, это же фильм.
– Конечно. Музыкальная дорожка – гениально. И мелодия знакомая…
– Оценил? Моя идея, – Белый довольно улыбнулся. – Это Брамс. А знаешь, где ты мог слышать? Боевик «Без лица», трек.
– Точно. А почему сперва стадион?
– Ну как же? Олимпиада, финал, и вдруг – ничего: ни мира, ни футбола. Плевок в лицо нашей цивилизации. Объекты выбирал Тавровский. Точнее, шеф пытался угадать их выбор. Кстати, он ждёт нас, – Ратников замялся, – если ты готов. Ты готов?
– Ещё бы.
– Прошу, – он распахнул холодильник, а я разинул рот.
Глава 2
Предложение, от которого нельзя отказаться
Оказалось, холодильник маскировал проход в соседний кабинет. Хозяин ждал нас: невысокий, худощавый, с седоватой шевелюрой и чёрными сросшимися бровями. Он протянул мне руку:
– Леон Альбертович. Присаживайтесь, – смутно знакомые бархатные нотки в голосе.
– Толя, – взгляд шефа упёрся в Белого, – что-то у нас наука не торопится?
– Думаю, своё начальство задерживает.
Раздался мелодичный сигнал, в стене открылся проём и…
Я вскочил, губы сами расползлись в улыбку: Сергей, бывший наставник из пятого сектора. Его стремительный взгляд – а, понятно, сейчас горячие приветствия неуместны.
Ратников кивнул Сергею, тот слегка поклонился в ответ.
– Сначала решим один вопрос, – сказал Тавровский. – У нас новый человек, без допуска. И за вами долг, Саша, не забыли? – я опешил от столь доверительного обращения.
– Десять миллиардов, я помню.
– И ещё. У вас пропал дар сочинителя. С чего бы это?
– Так вот как это делается!
– Только так. А теперь к делу. Мы предлагаем вам участие в закрытом проекте. Речь идёт о спасении человечества.
– Но что именно…
– До вашего согласия – никаких деталей. Отказаться не поздно, память о сегодняшних событиях мы сотрём. Но как литератор вы…
Я промолчал.
– А коль согласитесь, получаете индульгенцию.
– А вдохновение?
– Возвращается, – Леон шевельнул густыми бровями, – при успешном участии. Более того, мы присвоим вам третий уровень, а это плюсует тридцать лет жизни. Победитель получает всё, но проигравший дорого заплатит. Вы согласны?