Захар прошел по Александровской площади, справа из-за кованой ограды виднелся фасад Екатерининского женского училища, а слева – такого же женского, но Александровского. Потом – вдоль кладбищенского забора, через который свешивались черные сучья деревьев, и оказался перед воротами, за которыми желтело здание храма Сошествия Святого Духа.
– Куда дальше? – спросил он у послушника.
– Идите за мной, – сказал тот, забрал вправо и уверенно повел среди могильных оград.
Кладбищенские стены, неровные, выкрашенные в тот же желтый цвет, что и стены храма, как будто отсекли остальной мир. Здесь же были только могилы, пучки гниющей травы, втоптанные в грязь раскисших дорожек, черные деревья, узловатые, утыканные кривыми тонкими ветвями, уцелевшие, вероятно, еще со времен чумы 1758 года, когда тут по приказу Екатерины стали хоронить умерших от «дурной болезни».
Вдалеке, между крестов и памятников Архипов увидел небольшую группу, стоявшую кружком. Настоятель храма, протоиерей Никита Синицын, сложив пальцы на груди, прямо под бородой, хмурил седые брови. Стоявший рядом высокий монах увидел приближавшегося послушника и призывно махнул ему рукой. Тут же ошивался и кладбищенский смотритель – маленького роста человек в сапогах и овчинном полушубке. Он мял в руках шапку, время от времени вытирая ею потевший лоб.
– Следственный пристав Архипов, – представился Захар Борисович, подходя и бросая взгляд на мертвое тело, лежавшее у решетки ограды. На кресте он прочитал: «р. Б. Сандунов С. Н. верный служитель Мельпомены. 1756–1820».
– Это который Сандунов? – спросил он у смотрителя.
– Сила Николаевич, – ответил тот с готовностью. – Известно какой, актёр! И они же построили бани. Сандуновские.
Архипов кивнул. Забавно, что актёр Сандунов остался в истории благодаря служению вовсе не Мельпомене, а Гигиене.
Настоятель повернулся к послушнику:
– А где Иван Федорович? Где Скопин?
– Так ведь вы следователя велели звать, – ответил тот испуганно.
– Ну да, следователя. А ты кого привел?
– Следователя, – послушник указал на Архипова. – Из части, как велели.
Захара Борисовича этот разговор покоробил.
– Ваше высокопреподобие, – сказал он. – Вы можете меня не знать, поскольку я назначен недавно. Но заверяю вас, тут нет никакой ошибки. Я следственный пристав Сущевской части. И я уполномочен расследовать все преступления на ее территории.