– Понятно, что ниже, чем в «Особторге», – сказал Володя, – но выше, чем были по карточкам. Так что многим придется туго.
– А я довольна, – сказала Оленька, теснее прижимаясь к нему. – Я всегда боялась, что мы карточки потеряем или их у нас украдут.
– Ну, так хотя бы у всех был гарантированный минимум, – пожал плечами Володя, – а теперь, если нет денег, то что же – с голоду подыхать, как при царе?
– Ладно тебе, – ответила Оленька, – вон у тебя есть деньги, у мамы есть… я вообще никогда не слышала, чтобы у человека совсем не было денег.
– Ты, наверно, и про голод этой зимой не слышала, – сказал Володя, – а мне один парень на заводе такое про Молдавию рассказал – вспоминать не хочется. Говорит, даже хуже, чем в войну. Трупы ели, и все такое.
Оленька скривила носик. Это была одна из тех гримасок, которые она специально разучивала перед зеркалом, и теперь у нее получалось почти рефлекторно, мило и непосредственно – Володя сразу прекратил про голод и поцеловал ее в переносицу.
Хлопнула входная дверь: вернулась с работы Оленькина мама.
– Я на самом деле и раньше знала, что дело к этому идет, – объявила она, входя в кухню. – Меня Роман Иванович предупредил. Еще спросил, сколько у меня денег на сберкнижке, потому что там будут один к одному менять, а наличные – один к десяти. Ну, у нас-то ничего в сберкассе давно не осталось, так что я даже предложила ему положить свои деньги на мой счет.
Недовольная гримаска пробежала по Оленькиному лицу: мамин ухажер был ей неприятен, хотя она и не видела его ни разу. Какой-то спекулянт, говорила она Володе, что мама в нем нашла? Хотела добавить «особенно после папы», но промолчала: что уж тут говорить, жаль, что Володя с папой не был знаком.
Конечно, Оленька никогда не заговорила бы так при маме – Марии Михайловне хватило сейчас одной ее гримаски, чтобы прикрикнуть в ответ:
– Это еще что такое? Я к тебе по поводу твоих кавалеров не пристаю. Хотя могла бы!
Она метнула недовольный взгляд на Володю. Тот вздохнул и посмотрел на Selza: пора было идти на завод.
Спускаясь, он встретил на лестнице Женю: теперь, поступив в мед, она приходила домой совсем поздно, а уходила ни свет ни заря.
– Как дела у наследников Галена? – спросил Володя.
Женя устало улыбнулась в ответ. Совсем девчонку замучили, подумал Володя и, поравнявшись, похлопал ее по плечу: