Если выдержит.
Катастрофа в русско-японской войне, восстание в Москве и Петрограде – первая русская революция 1905 года, Первая Мировая война с огромными потерями с 1914 года, Февральская, затем Октябрьская революция в году тысяча девятьсот семнадцатом… Трагические события, свидетелями и участниками которых стали поэты всех литературных направлений, вызывали напряжённейшие лихорадочные попытки понять происходящее, постичь будущее страны. Всё должно измениться, возрождение возможно только через разрушение:
Рыдай, буревая стихия,
В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, —
Безумствуй, сжигая меня!
– мучительно взывал Андрей Белый, полный предчувствия наступающих перемен («Родине»). Потрясения не должны пугать и ввергать в панику – надо уметь принять их космическую неизбежность: «Не плачьте: склоните колени / …В потоки космических дней». Старая Русь – это не только сельская идиллия, это то, что предстаёт перед взором вдруг прозревшего человека:
Страшное, грубое, липкое, грязное,
Жёстко-тупое, всегда безобразное, —
всё это уходит подобно клочьям предутреннего кошмара под напором безжалостного солнечного света (З. Гиппиус. «Всё кругом».). Все «роковые разрухи» и «глухие глубины» (Андрей Белый. «Родине») оказываются обнажены. Но «Жалоб не надо; что радости в плаче? / Мы знаем, мы знаем: всё будет иначе», – как заклинание, твердит Зинаида Гиппиус.
Россия – «Мессия грядущего дня». Так заявил Андрей Белый. В этой огненной стихии, что захлестнула страну, знание переплавлялось с верой, надежда – с отчаянием. Из этого сплава должно было возродиться, выкристаллизоваться нечто совершенно новое, способное вместить в себя всю противоречивость человеческого существования.
Она не погибнет, – знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся, – верьте!
Поля её золотые.
И мы не погибнем, – верьте!
На что нам наше спасенье:
Россия спасётся, – знайте!
И близко её воскресенье.
(З. Гиппиус. «Нет»)
Эти строки были написаны в 1918 году.