Вспомнив все, она немного успокоилась и попыталась снова заснуть.
Но теперь это у нее никак не получалось.
При каждом движении диван выл и стонал, как настоящее привидение, и впивался в бока всеми своими пружинами.
Лариса попыталась не шевелиться.
На какое-то время наступила тишина, но потом эту тишину нарушил негромкий, но вполне отчетливый шорох.
Лариса покрылась холодным потом.
Она замерла, прислушалась…
И у нее не осталось никаких сомнений: она была в этой комнате не одна. Из дивана доносился самый страшный на свете звук, по мнению большинства женщин – мышиная возня, шорох маленьких лапок, даже тоненький писк.
Лариса вскочила с дивана, как будто ее подбросила катапульта, отскочила от него, налетела в темноте на что-то твердое и завизжала. Тут же раздался оглушительный грохот, как будто в комнате обрушилась горная лавина.
И вспыхнул свет.
На пороге стоял Владимир Михайлович. Он был в потрепанных джинсовых шортах и выцветшей футболке с портретом Льва Толстого и надписью «Русская литература лучше, чем алкоголь». Лицо у него было помятое, заспанное и удивленное, волосы – растрепанные, и в них торчало несколько птичьих перьев.
– Что случилось? – спросил реставратор недовольным, хриплым спросонья голосом.
– Мыши, – ответила Лариса мрачно, сама понимая, насколько глупо это звучит. – В этом диване мыши…
– Да, – вздохнул Владимир Михайлович. – Есть такое дело. Извини, забыл предупредить… это вообще-то Ерофей Петрович недоглядел, надо ему на вид поставить…
Он повернулся и громко позвал:
– Ерофей Петрович, поди-ка сюда!
Лариса попятилась.
Она осознала, что стоит перед малознакомым мужчиной в одной футболке, а тот еще кого-то зовет… Что еще за Ерофей Петрович такой. Лапоть насчет Ерофея Петровича ее не предупреждал…
– Не надо его звать! – проговорила она испуганно. – Я хоть сначала оденусь…
– Ты что – Ерофея Петровича стесняешься?
– Конечно, я ведь его совсем не знаю, – пролепетала Лариса, натягивая футболку пониже, и покосилась на дверь.
Дверь чуть заметно качнулась, и на пороге появился…
На пороге появился огромный кот, черный, как ночь, с единственным белым пятном на морде.
– Познакомьтесь, – проговорил реставратор, – это Лариса, а это Ерофей Петрович.
– Так он кот! – с облегчением выдохнула Лариса.
– Разумеется! Котофей Ерофей.
Кот громко мурлыкнул, причем Ларисе показалось, что он вполне отчетливо выговорил «Очень прия-атно!»