— Делай что велено!
Девушка по имени Надя еще секунду
держала Матвея на прицеле, а затем, прошептав себе что-то под нос
(явно не хорошее), нехотя подчинилась. Йован, продолжая держать
дуло ружья в паре сантиметрах от нее, свободной рукой коснулся
пистолета и положил его под стойку.
— Ты тоже, отдай сюда пистолет, —
приказал Матвей своему заложнику, но тот лишь с непониманием и
злобой смотрел в его сторону. — Живо! — Матвей слегка нажал ножкой
стула на его шею, заставив брызнуть немного крови.
— Он не понимает тебя! — вмешался
прогрессист.
— Что значит, не понимает? —
озадаченно спросил Матвей.
— Он глухонемой, — объяснила Надя и,
поднятыми руками, привлекал внимание спутника, после чего тот
бросил пистолет на пол.
— Советую и тебе вытащить пушку из
кармана, — обратился к старику Матвей, подбирая пистолет.
— Я безоружен.
— Делай что он говорит, прогрессист
хренов, — выпалил Олег Викторович, приблизившись к нему почти
вплотную.
Старик хмыкнул, обвел взглядом
остальных и осторожно вытащил из кармана золотую цепочку с
крестиком, которую староста тут же выхватил из его рук.
— Эй, живо верни! — возмутился
старик, подскочив к Олегу Викторовичу, но тут же замер, как только
в его щеку уперлось дуло ружья.
— Но-но, дедуля, — сообщил ему
Йован, — не рыпайся.
— Это моя вещь, ясно? Вы не имеете
права...
— Еще как имею, говнюк, — с не
утихающей злобой прошипел староста, положив цепочку в карман
куртки. — Матвей, Паша, Боря, уведите эту троицу в почтовый домик и
убедитесь, что они будут оставаться нашими «гостями» до тех пор,
пока мы не решим, что с ними делать.
— Да вы что, рехнулись? — впервые
подала голос Надя. — Вы напали первыми!
— Надя, помолчи.
— Начальник, но ведь...
— Помолчи, говорю! — рявкнул он.
Девушка подчинилась, хоть и было
видно, как ее так и распирает от гнева.
Матвей помог Домкрату подняться и
передал его в руки вышедших из толпы Паши и Бори, которым Йован уже
дал моток веревки, лежавший под прилавком. Как только пленники
оказались полностью скованы, здоровяк не упустил возможности в
излюбленной ему манере пустить очередную шутку: он наставил дуло
ружья на старика и нажал на спусковой крючок.
— Пуф! — хихикнул он.
Все в баре знали, что эта двустволка
последний раз стреляла лет двадцать назад, пока не превратилась в
одну из местных декораций бара Полярный Переполох.