Вот терпеть не могу, когда дед имя
моего дракона так зверски коверкает! Ну, и на нервах меня
подорвало:
— Он не Рудольф, он —
Изумрудий!!!
Дед на мой срыв только насмешливо
хмыкнул и на ноги встал, а, отряхнувшись, вовсе восвояси отправился
и внимания на нас больше не обращал.
А стоило мне подняться с куртки и
разбудить Руди, как к нам потянулся народ. Я, как оказалось, в
очередной раз в герои угодил, и теперь все желали со мной
познакомиться.
Ну... может не столько со мной, а
больше с драконом, но поскольку к нему без знакомства со мной
подгребать было не комильфо, то и мне народного признания немало
перепало.
Первыми, как хозяева места, подошли
Волковы. Сам глава, и старшие сестра и брат Ванечки, соответственно
Андрей и Агата, которые, если честно, внешне выглядели скорее на
возраст родителей, чем на наш с Иваном.
Потом подъехали с рукопожатием
ярославцы. Их Страж — Дмитрий Семенович, представительный мужик
среднего возраста, его сын Владимир, который смотрелся против отца
старшим родственником, и внучка Настенька, вписывающаяся внешне в
одну возрастною категорию вместе с дедом.
За ними в очередь потянулась толпа
боевиков из их миграционной службы. Эти, как и у нас, по расовому
составу были самым настоящим сбродом — маги, носферы, безухие под
артефактом эльфы, конечно оборотни и скорее всего кто-то еще, про
кого я просто пока не спрашивал. Потом опять рязанцы подошли из
аналогичной местной конторы, что не успели со знакомством вместе с
руководителем и его семьей.
А в завершении еще и наши «горячие»
парни решили высказать нам с Изумрудием свое одобрение. Эти уже так
— по-свойски, по-простому, похлопали по плечу меня и потрепали по
голове дракона.
Балаган со смотринами закончился
только тогда, когда моя ладонь от трех десятков добротных
рукопожатий уже чуть не начала опухать, а в голове от такой кучи
имен все смешалось. Да и Руди к тому моменту от внимания устал и
принялся от новых поклонников за меня прятаться.
Но потом все разошлись, и с нами
рядом остался только сам Рязанский глава, к которому я уже и
подступился с вопросами, которые интересовали лично меня:
— И что теперь? — кивая на убитых,
которых в этот момент вернувшиеся к работе парни подтаскивали в
одно месте.
Именно эта проблема меня сильно
тревожила, все же взросление мое прошло в мире, где человеческая
жизнь имеет ценность, а то, что устроил я, называется убийством и
обязано по закону наказываться. Волков, что хорошо, от меня не
отмахнулся, а принялся обстоятельно объяснять: